– Ты это серьезно или так просто спросила?
– Это белое? – между нами на мгновение возник Денис и буквально вырвал из рук Сони почти пустую бутылку, после чего исчез.
– Конечно, не просто так, – засмеялась Соня. – Я слышала, как Сазыкин с кем-то беседовал по телефону, говорил о тебе, что тебе бы эта роль подошла.
– Какая еще роль? Надеюсь, главная?
– Ты бы смогла сыграть девочку-подростка с трудной судьбой?
– Да я хоть шкаф могу сыграть, – сказала я вполне серьезно.
– Вот и хорошо. Просто мне поручили узнать у тебя, как ты вообще, в состоянии ли вернуться в театр? Раз ты не взяла ребенка, значит, свободна и можешь работать.
Конечно, это Марина растрепала про мое желание взять ребенка из детского дома или вообще – из роддома, если там кто откажется. Я даже готова была сделать это неофициально, заплатив кое-кому, у меня уже были наводки.
– Говорю же – готова. – Я была как никогда серьезна.
– Вот и замечательно!
К нам подошла Марина. Соня, увидев ее совсем близко, прищурила глаза, чтобы рассмотреть шубу.
– Ну, шикарно! Волшебная шуба!
Я увидела, как щеки Марины порозовели.
– А ты чего не раздеваешься? Шубу мы твою уже увидели! Роскошно! – Подмигнула ей Соня. Вот уж она точно не завидовала Марине с ее новой шубой, Сазыкин, ее супруг, не отказывал ей никогда и ни в чем. И шуб у нее было штук сто.
– Да меня что-то колотит всю… Температура, что ли… Лара, я серьезно, что-то мне нехорошо.
Соня посмотрела на нее озабоченно. Я пощупала лоб Марины – он был горячий.
В это время прозвучал выстрел. Вернее, мне так показалось. Кто-то вскрикнул.
– Господи, что там? – Все повернули голову в сторону, откуда прозвучал этот странный громкий звук.
– Бутылка разбилась… – весело крикнул Денис из толпы. Его голос прорезался сквозь громкую музыку. – Ничего страшного! Сейчас соберем стекло! Друзья, минутку внимания! Таня! Ау!!!
И вдруг кто-то сказал:
– Выключите музыку! Тихо!
Все стихло. Я, обняв едва стоящую на ногах Марину, стояла на месте, пытаясь со своего места увидеть то, что заставило всех устремить свои взгляды на Дениса. А он в это время исчез.
– «Скорую»! Вызовите кто-нибудь «Скорую»! Тане плохо!
– Господи, у нее пена изо рта пошла…
– Отравили!
– Какой ужас!
– Денис, положи ее на диван, подними голову!
Мы с Мариной переглянулись.
3
Марина ночевала у меня. Вечер не удался – Танечку увезли на «Скорой». К счастью, напиток (пока еще неизвестный), который попал к ней в организм, она скорее не выпила, а пригубила. Иначе ее постигла бы участь Галины Горной.
– Послушай, кому понадобилось травить Танечку? – недоумевала Марина, кутаясь в плед на моем диване. Она и сама-то выглядела не лучшим образом, приняла аспирин, и мы ждали, когда спадет температура.
– Если бы я точно знала, что хотели отравить именно Таню, то подумала бы прежде всего на Василису.
Василиса Кронина – это наша бывшая прима. Когда Танечка корчилась на полу в мастерской художника, Васька, как мы ее называли, уже выучив французский, выступала на какой-то парижской сцене, а потому никак не могла быть причастна к этому отравлению. Хотя, останься она в Москве, все сразу подумали бы на нее, ведь Денис (и все об этом знали) был ее любовником долгих два года.
– Знаешь, у меня такое чувство, будто отравитель постоянно промахивается, – высказала я свое предположение, открывая холодильник и пытаясь найти там молоко. Молока хотелось, во‐первых, чтобы как-то обезвредить свой желудок, поскольку и меня начинало подташнивать, и состояние это было все-таки больше психологическим – а вдруг и я тоже выпила отравленное вино или минералку. Во-вторых, у Марины могла быть тривиальная простуда, а потому ей на ночь совсем не помешала бы кружка горячего молока с медом и маслом. Но ни молока, ни меда, ни масла у меня, как назло, в тот вечер не нашлось.
– Может, это вообще хотели отравить Дениса? Какой-нибудь художник, который позавидовал его таланту.
– Ты хочешь сказать, что все эти отравления имеют разный источник, что отравитель – не один и тот же человек? – удивилась я. – Ты серьезно? Или у тебя от температуры мозги плавятся?
– Да ведь компании разные… Одно дело – девичник в гримерке, другое – в мастерской.
– Ну не скажи, многие были и там и там… Вот мы с тобой, к примеру!
Нам не удалось развить эту тему, потому что в дверь позвонили. Было около одиннадцати вечера.