Он исчез в толпе, я же, подойдя к какой-то женщине, стоящей рядом, спросила ее, чья это машина.
– Скоробогатова разбилась, моя соседка собственными глазами видела, как она неслась по дороге и словно нарочно врезалась в столб… Такой звук был, говорит, жуть… Земля содрогнулась.
– Это та самая Скоробогатова?.. – осторожно спросила я, надеясь услышать еще какие-нибудь подробности.
– Она самая. Да вы что, не знаете? Вся Москва уже знает… От любви это. Жалко бабу. Так любила, так любила… А он, говорят, гулял от нее по-страшному.
– Кого любила-то?
– Да артиста одного. Даже муж знал, жалел ее. Вот как скрутило бабу… И вот все ведь у нее было – и положение, она же депутат, известная личность, и денег море, вся в брильянтах ходила, машина – не машина, шуба – не шуба… Говорят, вилла у нее на Женевском озере, в Швейцарии, – закачаешься. Моя соседка все про нее знает, она помогала ей по дому прибираться.
– Ну а что случилось-то? Мало ли кого мы любим, а нас не любят, но не все же о столбы убиваются… – Я и сама не поняла, как это сказала.
– Да говорят, она соперниц своих изводила… Вроде в театре каком-то пять артисток отравила. А одна забеременела от этого, фамилия его… Сейчас вспомню… Логинов, вот! Я почему запомнила, я в больнице лежала, так у соседки по палате фамилия была такая ж – Логинова.
– Забеременела, и что?
– Я точно не знаю, мне же соседка рассказывает… Вроде бы эту артистку она вообще из окна скинула.
– Какую жуть вы рассказываете! Да кто же об этом может знать? Все это сплетни!
– Может, и сплетни… Но результат-то вы сами видите! – Женщина ткнула пальцем в сторону разбитой машины. – Думаю, она еще что-то страшное сотворила, а потом не выдержала и свела счеты с жизнью. Может, убила кого. После все узнаем. У меня интернет, так я все читаю, все новости, сплетни…
– В доме окна светятся… Это муж ее там?
– Нет, здесь она свою любовь прятала.
– А вы видели?
– Нет. Сейчас зима, ничего не видно, а летом здесь шатер такой стоял, в саду, скрытый от глаз занавесками… Вечером они музыку слушали, смеялись…
Вернулся Родионов, красный, вспотевший, глаза горят.
– Лара, нам надо срочно в Москву!
– Что случилось?
– По дороге расскажу.
Мы сели в машину и поехали.
– Мне только что позвонили, Льву Григорьевичу изменили меру пресечения на подписку о невыезде. Он скоро будет дома, Лара!
Вот это была новость так новость!
– А там что? Скоробогатова? Мне одна женщина успела много что рассказать.
– Да. Там, в машине, уже труп. Они дожидаются технику, чтобы вытащить тело из машины… По всей видимости, она сама въехала в столб.
– А Жора там?
– Да, его допрашивают. Я-то его не видел, меня не пустили. Но одного знакомого опера увидел, он мне и рассказал.
Ну никак я не ожидала встретить у дверей своей квартиры следователя, того самого, что допрашивал нас с Родионовым в квартире Тряпкиной. Я даже фамилию его запомнила. На всю жизнь – Седов. И как же мне тогда стало страшно – в квартиру-то я поднялась одна, Родионов поехал встречать Леву!
– Побеседовать бы надо, – сказал следователь.
– Марина жива? – Я даже зажмурилась в ожидании ответа.
– Да, жива и пришла в себя. Я, собственно говоря, поэтому и пришел. Она сказала, что спрятала у вас в квартире кое-что важное.
Меня отпустило. Я-то подумала, что Марина (я уж не знала, чего от нее ожидать), придя в сознание, решила повесить покушение на меня.
– И что же это? – Я, понятное дело, не собиралась отдавать ему то, что уже сейчас, возможно, начало работать и спасать Леву. Его же не просто так отпускали, просто поменяли меру пресечения.
– Флешка. Ваша подруга сказала, что спрятала ее в банке с какао.
– Что ж, хорошо, пойдемте, посмотрим.
Я прошла на кухню и сделала вид, что пытаюсь вспомнить, где у меня банка с какао. «Вспомнила». Открыла шкафчик и достала пустую банку, открыла ее.
– Странно… – Седов задумчиво смотрел на дно банки. – Ну, что ж, извините за беспокойство.
– А что должно быть на флешке?
– Она только сказала, что это очень важно. И больше ничего.
– Но если она была в состоянии разговаривать, так, может, она сказала, кто на нее напал и пытался убить?
– Да, сказала.
– И кто же?
– Вы, Лара…
– Лара, Ларочка…
Я открыла глаза. Лева целовал мое лицо.
– Где следователь? – заскулила я, пытаясь разглядеть человека в белом, который ходил по комнате.