Умри для меня

Мы можем.

прогуляться.

Побродить по Марэ.

Я снова кивнула, а затем справилась с собой и выдавила:

— Это было бы здорово.

— Хорошо, как насчет в субботу, во второй половине дня? Дневной свет.

Общественное место.

Прекрасное безопасное место для встречи с парнем, которого ты почти не знаешь.

Он поднял руки, как бы показывая, что ему нечего скрывать.

Я рассмеялась.

— Не переживай.

Даже, если ты из спецназа, я тебя не боюсь.

Как только я это произнесла, то поняла, что я боялась.

Чуть-чуть.

Я еще раз подумала, что, если он так влияет на меня.

Возможно, со смертью моих родителей у меня пропало чувство самосохранения и это был намёк на риск, которому я себя подвергаю.

Или возможно, меня привлекала аура недостижимой отчужденности, которую он источал.

Может для меня было вызовом — кем бы он ни был.

Какая бы ни была причина, она сработала.

Мне очень понравился этот парень.

И я хотела еще раз его увидеть.

Днем, ночью, мне всё равно.

Я приду.

Он поднял бровь и усмехнулся.

— Не бойся меня.

Как забавно.

Я не смогла удержаться от смеха.

Кивая на бульвар в другом направлении, он сказал:

— Жуль наверное ждёт меня.

Увидимся в субботу.

— Встретимся с тобой снаружи на станции метро дю Бак в три?

— В субботу в три часа, подтвердила я прежде, чем он повернулся и зашагал прочь.

Я не думаю что будет преувеличением, если я скажу, что всю дорогу до дома мои ноги не касались земли.

Глава 6

Винсент ждал меня у входа в метро.

Моё сердце сжалось, когда я подумала (уже не впервой), почему такой великолепный, чтобы быть настоящим парень заинтересовался такой простушкой.

ладно, может симпатичной, но ни такой красивой как он.

мной.

Когда я подошла и увидела, как оживилось его лицо, моя неуверенность пропала.

— Ты пришла, — сказал он и наклонился, чтобы поприветствовать меня воздушными поцелуюми в обе щеки, которыми славятся европейцы.

Всё-таки я вздрогнула, когда его кожа прикоснулась к моей, и мои щеки были теплыми еще добрых пять минут после.

— Конечно, — сказала я, держась за каждую толику своих запасов "крута и уверенна", хотя, сказать по правде, я чувствовала себя немного нервно.

— Итак, куда мы направляемся?

Мы начали спускаться в метро.

— Ты бывала в Виладж Сен-Поль? — спросил он.

Я помотала головой.

— Не звонила в колокол.

— Прекрасно, — сказал он.

Кажется он был доволен собой, что не давало никаких объяснений.

Мы почти не разговаривала в поезде, но не из-а отсутствия тем для разговоров.

Я не знаю в культуре ли дело или потому, что в самих поездах так тихо, но как только люди доходили до машины от платформы, он замолкали.

Мы с Винсентом стояли друг на против друга, держась за стальные поручни для равновесия и рассматривали пассажиров, которые в свою очередь рассматривали нас.

Я не упоминала, что разглядывание людей — это национальная французская забава. Когда мы повернули за угол и поезд дернулся в сторону, он обнял меня за плечи, чтобы я устояла.

— Мы еще даже не добрались, а ты уже действуешь? — рассмеялась я.

— Конечно нет.

Я джентльмен до мозга костей, — ответил он тихим голосом.

— Я бы в любое время бросил своё пальто поверх лужи для тебя.

— Я не девица в бедственном положении, возразила я, когда поезд остановился.

— Уф — ну и хорошо, — сказал он, изображая поддельный вздох облегчения.

— Тогда, как насчет того, чтобы открыть для меня дверь?

Я усмехнулась и щелкнула металлическим рычагом дверной задвижки и ступила на платформу.

С остановки Сент-Поль мы оказались прямо перед массивной классической церковью, которая называлась церковь Святого Павла.

— Я бывала здесь, когда была ребенком, — сказала я Винсенту, пока разглядывала декоративный фасад.

— Правда?

— Ага.

Когда приезжала навестить бабушку с дедушкой на лето, я играла с девочкой которая жила здесь.

Я показала на строение с несколькими дверьми.

— Её отец рассказывал нам, что в средние века на этой улице проходили состязания.

Мы с Сандрин обычно сидели на ступеньках церкви и делали вид, что мы в центре средневекового турнира.

Я закрыла глаза и вернулась на десять лет назад, вновь переживая звуки и краски нашего воображаемого турнира.

— Знаешь, я всегда думала, что, если парижские призраки за все столетия могли материализоваться все разом, то ты оказался бы в окружении интереснейших людей.