И вдруг что-то щелкнуло.
— Винсент, то есть, ты говоришь, что несмотря на то, что не погиб из-за меня, ты становишься "одержимым", после того, как спас мне жизнь?
— Более одержимым, — кивнул Винсент, продолжая отводить взгляд.
— Так, если одержимость неизбежна, то, что делает меня отличающимся от любого другого тобой спасенного? Возможно причина, что я нравлюсь тебе, состоит в том, что я только, оказывается, живу с тобой через улицу и пересекаюсь с тобой чаще, чем остальные.
Ты спас меня, но вместо того, чтобы исчезнуть из твоей жизни как все остальные, я продолая появляться и разжигаю твою одержимость.
Откуда ты можешь знать, что это всё не из-за твоей одержимости?
Он молчал.
— Не можешь, не правда ли? — я в замешательстве покачала головой.
Мой живот от отчаяния скрутило.
— Мне было интересно как такой как ты мог влюбится в такую как я.
Когда ты пришел к мысли, что я не просто глупая обожательница, как в первые пару раз, когда я тебя увидела и как ты смотрел на меня, будто я девушка твоей мечты.
И это был ответ.
Это не имеет ко мне никакого отношения.
Это просто своего рода неестественная склонность к спасенным, которая прилагается к тому, чтобы быть ревентами.
Я знала, что это не могло быть правдой, подумала я про себя.
Винсент опустил голову на руки и сидел так около минуты, потирая виски, прежде чем заговорить.
— Кейт, я спас сотню женщин и никогда такого не чувствовал ни к одной из них.
Я заинтересовался тобой прежде, чем спас твою жизнь.
Я признаю, что часть со спасением сделала тебя более незабываемой.
Это в своём роде укрепило моё желание познакомиться с тобой.
Может быть я вёл себя как придурок, когда мы первый раз разговаривали, но с тех пор как я позволял что-нибудь испытывать к кому-нибудь прошло много времени.
Я просто не практиковался быть человеком.
Ты должна мне верить.
Я искала в его лице хоть какой-нибудь намёк на обман.
Он, казалось, был абсолютно искренним.
— Винсент, тогда ты должен быть со мной честен, — сказала я.
— Если ты внезапно осознал, что есть, такие же как и я спасенные, с которыми ты сблизился, я хочу знать об этом немедленно.
— Кейт, я буду честен.
— Я никогда не солгу тебе.
— Или утаишь от меня то, что я должна знать.
— Даю слово.
Я кивнула.
Солнце уже садилось и в зданиях над нами стал появляться свет и его отражение отражение мерцало как огоньки пламени.
— Кейт, что ты чувствуешь?
— Честно?
— Честно.
— Страх.
— Давай я отведу тебя домой, — сказал Винсент, с сожалением в голосе.
Он поднялся на ноги и притянул меня рядом с собой.
Нет! подумала я.
И произнесла громко запинаясь, — Нет.
.
.
нет еще.
Давай не будем так заканчивать сегодняшний день.
Давай сделаем что-нибудь еще.
Что-нибудь обычное.
— Ты имеете в виду нечто, помимо разговоров о смерти, летающем духах, и одержимых бессмертных?”
— Это было бы чудесно, — сказала я.
— Как насчет ужина? — сказал Винсент.
— Давай.
кивнула я.
Только дай мне сказать Джорджии, что я не буду есть дома.
Я достала вой сотовый из сумки и набрала текст: ужинаю не дома.
Пожалуйста скажи М и П, что буду не слишком поздно.
Винсент взял мою руку и переплёл свои пальцы с моими, посылая маленькие ударные волны через моё сердце.
Мой телефон зазвонил, когда мы добрались верхушки лестницы.
Это была Джорджия.
— Да?
— Итак с кем ты собираешься ужинать?
— Почему ты так хочешь знать? — улыбнулась я, поглядывая на Винсента.
— Давай скажем так, что я беру на себя роль твоего законного опекуна, серьезно, — промурлыкала она.
— Ты не мой опекун.
Джорджия рассмеялась.
— С кем ты?
— С другом.
— В?
— Вообще-то да.
— О Боже мой, куда вы собрались? Я приду и сделаю вид, что была поблизости и смогу на него посмотреть.
— Ни за что, кроме того, я еще не знаю куда мы собираемся.