Я думала о Винсенте, с тех пор как поговорила с Жан-Батистом несколько часов назад, сравнивая услышанное с тем, что мне сказал в кафе Жюль.
Винсент пытался разрешить ситуацию.
Найти решение.
Может я должна дать ему возможность всё объяснить, а может я только еще больше подвергну своё сердце еще большей боли?
Что лучше, думала я, сидеть в безопасности и страдать в одиночестве, или рискнуть и начать уже жить? Несмотря на то, что меня раздирали противоречивые мысли, я была уверена, что не хочу, чтобы моя жизнь была похоже на то, что творилось последние три недели: серые будни, в которых не было ни света, ни тепла.
Я подошла к окну и посмотрела на потемневшее, в надежде, а может ответ на мой вопрос напечатан обыкновенными буквами на дождевых облаках.
Мой взгляд скользнул ниже, к парку, и я увидела фигуру человека, прислонившегося к воротам парка.
Он стоял под проливным дождем, без зонта, глядя на моё окно.
Я вышла на балкон.
Меня тут же попала в порыв холодного ветра, и под проливной дождь, но я смогла разглядеть лицо человека, стоявшего тремя этажами ниже.
Это был Винсент.
Наши глаза встретились.
Я на мгновение заколебалась.
А должна ли? — спросила я себя, прежде чем поняла, что уже всё решила.
Нырнув обратно в комнату, я схватила полотенце со стула и пока вытирала им лицо и волосы, искала свои резиновые сапоги.
Достав их из под кровати, я выскочила в коридор, натыкаясь на Мами, которая вышла из кухни.
— Катя, куда ты? — спросила она.
— Мне нужно выйти.
Я позвоню, если задержусь, — сказала я накидывая куртку и хватая зонтик.
— Хорошо, родная.
Только будь осторожна.
Снаружи потоп.
— Мами, я знаю, — сказала я, хватая её и крепко обнимая, прежде чем скрыться за дверью.
— Что на тебя нашло? — услышала я, прежде, чем дверь захлопнулась и я бросилась вниз по лестнице.
Оказавшись снаружи, я завернула за угол здания по направлению к парку, а потом резко остановилась.
Он был там.
Стоял под проливным дождем и смотрел на меня с таким выражением лица, которое заставило меня замереть.
На его лице читалось головокружительное облегчение.
Как, если бы он посреди пустыни наткнулся на водоем с кристально чистой водой.
Я узнала его, потому что чувствовала то же самой.
Я выронила зонтик и бросилась к нему.
Его сильные руки подхватили меня и оторвали от земли, отчаянно обнимая.
— О, Кейт, — выдохнул он, прижавший своей головой к моей.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Пытаюсь быть ближе к тебе насколько это возможно, — сказал он, целуя мои щеки, по которым стекали дождевые капли.
— Как долго.
.
.
начала было спрашивать я.
— Это вошло немного в привычку.
Я просто смотрю, пока ты не гасишь свет.
Я никогда бы не подумал, что ты увидишь меня, — ответил он, опуская меня.
— Но давай уведем тебя из-под дождя.
Ты вернешься со мной? В мой дом, где мы сможем поговорить?
Я кивнула.
Он подобрал мой зонтик и всю дорогу держал его над нами, обнимая меня за плечи и прижимая меня к себе.
Когда мы зашли в неравномерно освещенное фойе, я посмотрела на Винсента и ахнула.
Он исхудал.
Потерял вес, и под ввалившимися глазами были темные круги.
Я не обратила на всё это внимания в Ла Палетт, будучи слишком занятой другим (например роскошной блондинкой-ревенентом).
Но стоя здесь, всего в пару футах от него, невозможно было не заметить его изможденное состояние.
— О, Винсент! — сказала я потянувшись к его лицу.
— Я не очень хорошо себя чувствовал, — объяснил он, перехватывая мою руку, прежде, чем я успела дотронуться до него, и вкладывая её в свою.
Как только его кожа коснулась моей, мои внутренности превратились в теплое тягучие месиво.
— Давай пойдем в мою комнату, — сказал он и провел меня по коридору для прислуги, и через дверь в его комнату.