В начале он меня очень волновал. Это была только наживка, на крючке сидел вкусный питательный шарик. Но если вы будете кормить рыбу, она, в конце концов, поймается. Очень быстро крючок, который спрятан внутри, раскроется. И когда крючок раскрывается, у рыбы возникают трудности. И я начал относиться к Виджаянанде так же, как относился ко всем остальным. Это было совершенно необходимо. Если бы он прошёл эту ступень, если бы он принял идею, что для того чтобы стать саньясином, не нужно быть каким-то особенным, всё было бы нормально, не стоит считать себя особенным. У кого-то есть имя, известность, у кого-то — нет; не стоит волноваться из-за этого. Это не меняет вашей внутренней жизни. Если вас знает больше людей, это не значит, что у вас больше бытия, больше медитации, больше самадхи. Может быть так, что вас никто не знает, а внутри вас происходит высшее. Знание или незнание не имеет к этому никакого отношения.
Как я уже говорил, как только вы проходите всё больше и больше вперёд, я становлюсь строже. И как только вас бросает в огонь, вы очиститесь, и тогда вы очищаетесь, и сверкаете, как чистое золото. Когда горшёчник изготавливает горшок, он очень внимательно лепит его из глины. Он постукивает по нему со всех сторон, снаружи, а изнутри поддерживает его рукой. Но эго видит только удары, оно не видит поддерживающую руку внутри. Если у вас нет эго, вы видите руку, которая поддерживает вас изнутри. И его это не волнует. Такой человек понимает, что рука изнутри поддерживает, а рука снаружи ударяет. Так изготавливается горшок. И когда горшок изготовлен, горшёчник очень осторожно ставит необожженный горшок в огонь. Если горшок начнёт шуметь и говорить: «Зачем ты это делаешь? Ты так заботился обо мне раньше, чтобы я не сломался, а теперь суешь меня в огонь!» Если необожженные горшки, а к ним относятся такие люди, как Виджайананда, попадут в такое положение, они могут просто вскочить и побежать. Они говорят, что уходят. Но горшки не могут убежать, и поэтому с ними всё намного проще. Я работаю с живыми горшками, вот почему они иногда убегают. Когда их кладут в огонь, они убегают с уровня искателя.
Некоторые люди убегают после того, как достигают уровня учеников, потому что окончательный удар — это полное уничтожение вашего эго. Это полностью растворяет вашу личность в мастере, и это подобно растворению капли в океане. Если вы можете поставить на карту столько, ставьте, иначе у вас будут трудности.
Каждый, кто будет уходить, отпадать, будет говорить против меня, будет осуждать меня. Это естественно, не беспокойтесь об этом. Там, где будут сотни тысяч учеников, тысячи людей будут уходить и говорить против меня.
Ты спрашиваешь:Один саньясин по имени Чинмайя написал в своей книге: «Когда мой мастер выступает против политики, он падает ниже уровня религии!
Но я даже не помню этого человека. Он не мой ученик. Он сам себе учитель. Он не приходил ко мне. Он считает себя учеником Эклавьи. Но Эклавья отправил его к Дроне. А Дрона не принял его. Этот человек никогда не приходил ко мне. Он сам себе дал имя. Я понимаю, если бы я хотя бы отказал ему, если бы мы хотя бы один раз встретились. Но он никогда не приближался к ашраму. Он просто заявил, что он мой ученик, и он начал писать свои статейки против меня.
Такие вещи также будут происходить, потому что в этой стране много безумных, такие сумасшедшие существуют во всём мире. Ученичество не может быть односторонним, это двусторонний процесс. Ученичество не может быть даровано вам в одностороннем порядке. Вы становитесь учениками только тогда, когда я даю вам ученичество. Если вы считаете себя учениками самовольно, вам будет очень трудно. И такие несчастья также случаются.
Этот человек не понимает меня. Он даже не знает о том, что я ему говорю, что здесь происходит. Он просто предполагает. Такие вещи будут происходить. Про мере роста движения моих санньясинов, по мере возникновения большого ветра на этом ветру, на этих волнах многие люди будут окрашивать одежду, изготавливать малы, будут провозглашать себя. Люди будут двигаться с восходящим солнцем. Они хотят начать получать пользу от этого.
Такие люди бесполезны. И его слова совершенно бесполезны, потому что он не знает абсолютно ничего обо мне и о моём учении.
Религия — это не просто другой объект. Религия не имеет ограничений. Религия — это имя всей жизни в сочетании. Религия имеет право делать заявления относительно чего угодно, что включено в жизнь. Политик не имеет права делать такие заявления о религии, потому что политика ограничена. Но религиозный человек может делать такие заявления о политике, потому что религия не ограничена. Религия безгранична. Религия окружает всю жизнь и окружающее небо. Из религии нельзя исключить ничего. Видение религиозного человека включает в себя все измерения.
Я могу говорить о поэзии, потому что религия обладает также поэтическим аспектом. Вот почему в этой стране мы дали поэтам два имени. Мы назвали поэтов поэтами и риши. Мы называем их риши, говоря о тех, в чьей поэзии высказывается истина, в чьей поэзии присутствует опыт постижения Бога. Того, кто пропитал свою поэзию религией, мы назвали риши. Например, Рабиндранат Тагор — его следует назвать риши, а не поэтом. И его Гитанджали обладает той же ценностью, что и Упанишады. Он риши. И то, что он сказал, обладает не только метрикой, ритмом, грамматикой и знанием построения языка. То, что он сказал, несёт в себе истину, опыт. Из этого течёт нектар. Но нектар этот принадлежит не ему, это нектар, который течёт свыше.
Он просто выступает в роли медиума. Представьте себе, что вы прикладываете флейту к устам какого-то человека, и он играет. У вас может возникнуть иллюзия, что это ваша мелодия, и тогда вы будете поэтом. Но если флейта будет знать о том, что эта мелодия принадлежит кому-то, тому, чьих уст касается флейта, этот человек будет риши. Рабиндранат постоянно осознаёт, что всё, что он поёт, касается его губ, но песня принадлежит кому-то другому. И это единственное средство, просто инструмент.
И поэтому я буду говорить о поэзии. Я буду говорить об искусстве, потому что искусство также обладает религиозным измерением. Аджанта, Элора, Каджурахо, Конарак, храмы в Буханешваре, в Пури.
Вы будете удивлены, узнав о том, что Тадж-Махал был построен по принципам суфизма. Это не обсуждается в истории, потому что те люди, которые пишут историю, не говорят о такой глубине, и даже не пытаются. Они думают, что это просто память, которую император пытался сохранить о своей возлюбленной, и больше ничего. Но они никогда не глядели на тот факт, что император слушался великих суфийских мастеров. Тадж-Махал был построен таким образом, что в ночь полнолуния, если вы просидите целый час у его подножия, и будете просто смотреть, вы войдёте в состояние медитации. Это пример прекрасного религиозного искусства. Если вы будете смотреть на него в особом состоянии, с особым чувством и с особого угла зрения, Тадж-Махал будет храмом, а не могилой. Вопрос в том, как вы будете смотреть.
Образы Махавиры и Будды, которые мы построили — это не просто свидетельство искусства скульптуры. Скульптура вторична. Мы попытались показать в этих статуях природу Будды. Если вы сядете перед статуей Будды, и будете смотреть на неё, не мигая, какое-то время, вы станете свидетелями того, что у вас внутри что-то происходит, успокаивается. Ваш процесс мысли прекратился, и внутри постепенно воцарилось отсутствие мыслей. В форме этой статуи, в её структуре, в красках заложена определённая программа для медитации. Эта статуя стала средством, которое может дать вам побуждение к медитации.