Шейн прочел разорванную записку, не прикасаясь к ней. Джентри поднялся на ноги и сказал:
— Все признаки отравления стрихнином. Он умер несколько часов назад. Затем Джентри встал рядом с Шейном и заглянул в записку, вполголоса читая ее вслух. Через мгновение он обернулся к двери и отрывисто приказал шоферу:
— Подойдите сюда.
Чарльз вошел, расправив плечи и подняв голову.
— Вы кто?
— Чарльз Мортон. Шофер.
— Что вам об этом известно?
— К нему никто не прикасался, — сказал Чарльз бесстрастно. — Ничего здесь не трогали, — он помедлил, взгляд его задержался на разорванной записке на столе. — Кроме того листа бумаги. Миссис Роджелл обнаружила тело брата около девяти часов. Записка лежала на столе… вся целая. Она вызвала меня из моей комнаты над гаражом и показала ее мне. Она хотела разорвать ее, прежде чем позвать полицию. Я сказал ей, что нам нельзя трогать свидетельство самоубийства, и хотел вырвать записку. Бумага разорвалась и смялась, вот как вы видите, но я настоял, чтобы полиция ее увидела… и неважно, как вы истолкуете слова Марвина.
— Вы действовали в соответствии с законом и весьма помогли следствию, — сухо сказал Джентри. Он снова посмотрел на разорванную бумагу и громко прочел: «Она славная девочка, и после того, как я увидел ее с Чарльзом сегодня ночью, во мне все перевернулось». Как, по вашему мнению, мы это истолкуем?
— Не сомневаюсь, что самым скверным образом, — невозмутимо ответил Чарльз.
— А вы как это объясните?
— Вчера вечером Марвин напился. Не больше, чем всегда, но… шатался. Когда я пошел в гараж с парой таблеток, которые мне дал доктор Ивенс, миссис Роджелл забеспокоилась насчет моего самочувствия и вышла, одетая в ночную рубашку и халат, — просто удостовериться, не нужна ли мне еще какая медицинская помощь. В пьяном виде Марвин увидел, как она вышла из задней двери и проследил за ней до моей спальни. Он вломился к нам и устроил отвратительную сцену, обвинял сестру во всех смертных грехах и тому подобное. Я прогнал его и потом отослал миссис Роджелл в дом. Вот почему она и хотела разорвать записку, прежде чем ее кто-нибудь прочтет.
— Поскольку ее можно неправильно понять, — усмехнулся Джентри. — И поскольку другие люди тоже могут ошибаться, как Марвин, относительно ее присутствия в вашей спальне поздно вечером и в ночной рубашке.
— У людей такое грязное воображение, — заметил Чарльз.
— Что он имел в виду, когда писал… — Джентри снова заглянул в записку и прочитал: — «Джон и Генриетта очень старые и скупые и заслуживали смерти».
— Не знаю, — ответил Чарльз. — Это уж вам решать. Он со мной не делился.
— А вы не думаете, что это признание в убийстве Роджелла и попытке отравить Генриетту?
— Я думаю, это вам решать. Лично я не уверен, что мистер Роджелл был убит или что кто-нибудь пытался отравить мисс Генриетту.
— Откуда взялся стрихнин?
— Полагаю, пузырек из гаража — садовник употреблял стрихнин против кротов. Очень похож на тот, который всегда стоял в гараже. Я проверил: тот пузырек исчез.
— Стало быть, вы хотите нас уверить, что Марвин так расстроился, увидев сестру в вашей постели, что побежал в гараж, взял пузырек, принес к себе, написал письмо и выпил яду?
— Я вообще не собираюсь вас убеждать ни в чем, — огрызнулся Чарльз. — Вот он сам, а вот его писанина. Я уговорил миссис Роджелл, что будет лучше отдать вам письмо и сказать всю правду вместо того, чтобы порвать, как она хотела.
— Потому что тогда мы могли усомниться в том, что это было самоубийство?
— Не желаю я, чтоб меня впутывали в это дело, — вдруг сказал Чарльз. — Тут вокруг и так распустили языки из-за Генриетты — насчет отравления и всего такого. У меня есть голова на плечах, чтоб сообразить: тогда уж будет вообще конец света… больно подозрительно, если он умрет, не оставив никакой записки. Я потому и забрал записку у Аниты и не дал ее порвать.
— Что это у вас с лицом… и с двумя зубами? — спросил Джентри.
— Его спросите, — Чарльз мотнул головой в сторону Шейна. — Он незаконно пролез на территорию вчера вечером, хотел выкопать собаку миссис Роджелл, а на меня напал, когда я стал ему препятствовать.
— Это правда, Майкл?
— Я напал на него, когда он направил на меня двустволку со взведенными курками. Марвин был основательно пьян уже в начале вечера, когда я там присутствовал, и он, по-моему, собирался пить дальше. Не представляю, как он смог совершить самоубийство.