Глава 18
Когда Шейн свернул в подъездную аллею, перед домом были припаркованы три автомобиля. Он остановился позади них, выпрыгнул из машины, услышал визг тормозов у въезда в поместье, обернулся и увидел Петри и Донована, прибывших следом за ним в полицейском автомобиле. Он приветственно помахал рукой и взбежал по ступенькам на веранду. Двое муниципальных детективов уже пыхтели за его спиной, когда он протянул палец к кнопке электрического звонка.
— В чем дело, Майкл? — спросил Донован. — Мы получили команду от шефа…
Дверь отворилась, и Шейн бросил:
— Входите и замолкните.
Он на ходу отодвинул в сторону испуганную и сопротивлявшуюся горничную, и полицейские в молчании промаршировали следом за ним.
Справа, из кабинета с арочным входом, доносились голоса, которые на мгновение смолкли. Портьеры были раздвинуты. Шейн вошел, полисмены за ним по пятам. Детектив остановился в арке и холодно осмотрел небольшую компанию.
Они собрались, чтобы выслушать завещание Роджелла, отметил он с удовлетворением. Анита, и Чарльз, и Генриетта, и миссис Блейр. И Гарольд Пибоди, торчавший за стулом Аниты, и пожилой человек, явно посторонний в этом обществе, сидевший отдельно от других. Официального вида голубая картонная папка с бумагами лежала раскрытая у него на коленях.
Все они молча уставились на Шейна с различной степенью удивления, опасения и вызова, а он между тем всматривался в лицо каждого из них.
Гарольд Пибоди заговорил первым.
Он выпрямился за стулом Аниты, словно аршин проглотил, и произнес ледяным тоном:
— Это частное совещание, мистер Шейн.
— А я частный детектив, — рявкнул Шейн. Он посмотрел на пожилого человека, судя по всему, адвоката, и сказал:
— Извините, что прерываю процедуру, но думаю, что не займу много времени.
Он шагнул к Аните, та вжалась в глубину большого кресла и выглядела маленькой и беззащитной. Возвышаясь над ней, словно башня, Шейн сказал беспощадно:
— Я хочу знать правду об этом письме, подписанном именем вашего брата, — он вытащил из кармана смятую записку и помахал ею перед лицом Аниты.
— Я знаю, что вы солгали о нем, — продолжал он задушевно. — Я знаю, что вы не обнаружили его возле тела, как вы заявили, и я знаю, что письмо не было разорвано на две части при таких обстоятельствах, как вы нам рассказали. Черта с два, — произнес он тоном крайнего отвращения, — совершенно очевидно, что это две половины двух разных писем. Единственное, чего я не знаю, так это о чем говорилось в каждом письме до того, как вы сложили их вместе столь удачно. Однако у меня появилась чертовски похожая на правду догадка: оба письма свидетельствовали о том, что вы убили своего мужа, потому-то вы и заставили Чарльза солгать, чтобы помочь вам выдать подделку за настоящее письмо.
— Не отвечай ему, Анита, — шофер мгновенно вскочил на ноги, голос его охрип от ярости. — Он тебя берет на пушку. Он не знает…
— Заткни ему глотку, Донован, — резко приказал Шейн, не глядя в сторону шофера.
Массивный полицейский поспешно встал за спиной Чарльза с револьвером наготове, а Шейн продолжал возвышаться над Анитой, сверля ее взглядом.
— Если в настоящих письмах говорилось о другом, то вам лучше сказать нам, о чем там на самом деле было написано. Вы покрывали Чарльза столько, сколько могли, — продолжал он безжалостно. — Теперь пора подумать о собственной шее. А может быть, уже слишком поздно. Ведь это вы убили своего брата, когда сообразили, что можно состряпать письмо так, что все будет выглядеть как самоубийство?
— Нет, нет! — крикнула она, задыхаясь. — Это Чарльз.
Ее прервал вопль Чарльза, невнятные проклятия Донована и глухие удары револьверной рукоятью по человеческой плоти. Затем последовало глухое падение тяжелого тела на пол. Шейн обернулся и увидел Донована на коленях возле поверженного Чарльза. Детектив защелкивал наручники на запястьях шофера.
Шейн снова бесстрастно повернулся к вдове:
— Он больше не причинит беспокойства. Расскажите нам, что случилось.
— Я и хочу, — всхлипнула она. — Я все время хотела, но он меня запугивал. Он показал мне два письма Марвина, и они звучали так, как будто он думал, что я убила Джона и пыталась отравить Генриетту. И он показал мне, как надо сделать: разорвать каждое письмо в нужном месте и сложить две оторванные половины. Мы придумали историю, как Марвин застал нас вдвоем в его комнате, чтобы объяснить, почему письмо получилось в таком смысле. А Марвин был уже мертв, — всхлипывала она, жалобно понурив голову. — Я наверняка знаю, что Чарльз сделал это со страху из-за того, что написано в этих двух его письмах, а я была так напугана — просто вне себя после того, что случилось с Дэффи и всего остального, и поэтому с трудом понимала, что делаю.