Несколько часов спустя Мами постучала в мою дверь и сказала, что пора ужинать. Я выдержала секунду, чтобы вернуть себе голос, а потом крикнула:
— Я не голодна, Мами, спасибо!
Через минуту-другую в дверь снова тихо постучали:
— Можно войти?
Это был голос Джорджии; не дожидаясь ответа, мои сестра и бабушка осторожно вошли в комнату. Сев на кровать по обе стороны от меня, они ждали.
— Это из-за мамы и папы? — спросила, наконец, Джорджия.
— Нет, на этот раз не из-за мамы и папы, — чуть ли не смеясь, выпалила я. — Ну, по крайней мере, не только из-за них.
— Дело в Винсенте? — сказала тогда Джорджия.
Я нервно кивнула.
— А что, этот… Винсент… — Я ощутила, как Мами и Джорджия переглянулись над моей головой. — Сделал тебе что-то плохое? — заговорила Мами, осторожно поглаживая мою спину.
— Нет, это я сама… Я просто не могу… — Но разве я могла объяснить им все? — Я не могу позволить себе сблизиться с ним. Мне кажется, что это слишком рискованно.
— Кажется, я понимаю, о чем ты, — сказала Джорджия. — Ты боишься снова кого-то полюбить. Боишься, что и он тоже исчезнет.
Я села, прижалась головой к плечу Мами и выдохнула:
— Все так запуталось!
Погладив меня по волосам и тихонько поцеловав в макушку, Мами тихо ответила:
— А так всегда бывает.
Я накупила целую кучу книг в английской книжной лавке, а потом снова спряталась в темном убежище своей комнаты, заявив бабушке, что собираюсь на все выходные «впасть в спячку». Она вполне меня поняла и, принеся мне поднос, нагруженный водой, чаем, фруктами, разными сортами сыра и крекерами, оставила меня одну.
И я погрузилась в чужие истории. В те редкие моменты, когда я откладывала книгу, моя боль тут же возвращалась, жаля и обжигая меня. Я чувствовала себя как та мишень, в которую в цирке бросают ножи. И избежать лезвий, летящих к моей голове, я могла только тогда, когда не позволяла себе думать. Время от времени я засыпала, но тут же снова просыпалась, потому что на меня наваливались мрачные, мучительные сны, которые тут же рассеивались без следа, стоило мне открыть глаза.
И я невольно время от времени оглядывалась через плечо, гадая, смогу ли я заметить Винсента, если он будет парить где-нибудь в тенях. «Интересно, заглядывает ли он ко мне, когда бывает в таком состоянии?» — думала я. Он ведь мог свободно плавать в моей спальне. А мог и не появляться здесь. Может быть, для него это был тот самый случай, о котором говорят: «С глаз долой — из сердца вон», и моей вспышки было достаточно, чтобы избавить его от желания видеться со мной.
«Но я же сама этого хотела», — мысленно твердила я.
Хотела ли?..
Если бы я позволила себе всерьез задуматься, это был бы конец. Поэтому я отключала свой мозг и позволяла телу просто существовать без помощи ума. И в общем, я вроде бы начала выгонять все это из памяти. Я вполне могла жить без Винсента. Я была вполне самодостаточна. Вполне независима. Может, я и не была счастлива, но и не особо грустила. Я просто… просто была.
Занятия в школе принесли облегчение. Они помогли дням протекать мимо меня в тупой монотонности. И наконец, возвращаясь однажды домой, я вдруг в момент одного из редких прояснений ума осознала, что прошло две неполных недели после того, как я оставила Винсента перед дверями его дома. А мне казалось, что прошло несколько месяцев… Получалось, что я поздравляла себя с окончанием марафона, когда удалилась лишь на несколько шагов от линии старта…
Когда я поднималась со станции метро наверх, я с удивлением увидела знакомую фигуру, стоявшую возле ближайшей телефонной будки. Это была Шарлотта. Заметив меня, она радостно вспыхнула.
— Кэти! — воскликнула она и, бросившись ко мне, расцеловала в обе щеки.
— Шарлотта… вот так сюрприз!
Я улыбнулась, с любопытством оглядываясь по сторонам, чтобы проверить, одна ли она пришла или с кем-то.
— Я тут жду Шарля. А, вот и он! — воскликнула она, глядя куда-то за мою спину.
Я обернулась. К нам шел Шарль, целый и невредимый, при руках и ногах, и выглядел он здоровее прежнего. Он нахмурился, увидев меня.
— А что эта человеческая особа здесь делает? — спросил он.
— Вообще-то у меня имя есть. А отвечая на твой вопрос, могу сказать: я здесь живу, — с вызовом произнесла я. — Ты не единственная персона в Париже, которая пользуется этой станцией метро.
— Нет, я имел в виду — что ты делаешь возле Шарлотты?
— Я просто наткнулась на нее. Случайно.