Когда он наклонился, чтобы еще раз легонько коснуться губами моих губ, я почувствовала себя так, словно выиграла в качестве приза Идеального Кавалера. Мне конец. «Хотя прямо сейчас мне хотелось бы, чтобы он не был таким уж идеальным», — подумала я, потому что у меня ужасно подскочила температура из-за того, что он отодвинулся от меня.
Стараясь хоть как-нибудь отвлечься, чтобы избежать самовоспламенения, я поправила одежду и немножко пригладила встрепанные волосы.
— Лучше нам пойти куда-нибудь, пока я сам не забыл собственные слова. Я провожу тебя домой, — сказал Винсент, беря наши куртки и мою сумку.
Открыв дверь, он ждал, когда я до нее доберусь.
— Должен сказать, я вообще-то подозревал нечто в этом роде, — загадочным тоном произнес он.
— Подозревал что? — не поняла я.
— Что в этой с виду старомодной девушке на самом деле скрывается дикая львица, — засмеялся Винсент.
Закусив губы, я проскочила мимо него в коридор.
32
Когда я возвращалась домой тем вечером, это было похоже на пробуждение от долгого сна. Находясь рядом с Винсентом, я как-то забывала обо всей этой зловещей путанице с ревенантами, но все равно чувствовала себя так, словно бродила по фантастическим пейзажам Сальвадора Дали. Мир Мами и Папи после двадцати четырех часов пребывания в сюрреалистической картине выглядел невероятно спокойным и утешающим.
— Ну и как? — спросила меня Джорджия, когда мы уселись ужинать. — Как теперь обстоят дела с Винсентом? Помогла тебе вечеринка в пижамах, решили вы свои проблемы?
Она хитро усмехнулась, бросая в рот маленький кусочек хлеба.
Мами укоряющее похлопала ее по руке и сказала:
— Кэти сама нам расскажет то, что захочет рассказать, если решит, что нам нужно это знать.
— Все в порядке, Мами, — откликнулась я. — Джорджия просто не может удержаться от любопытства по отношению к моим делам, потому что о своих делах ей сказать нечего!
— Ха! — отреагировала Джорджия.
Папи закатил глаза к потолку, явно не понимая, как его мирный дом мог с такой скоростью превратиться в некое подобие женского клуба.
— Ну и? — спросила Джорджия, на этот раз льстивым тоном.
— Да, похоже, мы во всем разобрались, — сказала я и, повернувшись к Мами, спросила: — А можно, он завтра придет к нам на ужин?
— Конечно, — ответила бабушка с широкой улыбкой.
— Ого-го! — воскликнула Джорджия. — Кэти больше не будет сидеть взаперти в своей спальне! Надо мне пойти к этому парню и лично его поблагодарить.
— Эй, довольно, Джорджия! — остановил ее Папи.
— Сможешь поблагодарить его завтра вечером, — сказала я и поспешила сменить тему.
В семь тридцать на следующий вечер я получила от Винсента сообщение: «Привет, моя красавица. Не сообщишь мне код вашей входной двери?»
Я отправила ему четыре цифры и две буквы, и минутой позже прозвенел дверной звонок. Я нажала кнопку интерфона, открывая дверь на лестницу.
— Третий этаж, налево, — сообщила я в микрофон.
Мой пульс основательно участился, когда я открыла входную дверь и вышла на площадку, ожидая Винсента.
Он в одно мгновение одолел все три этажа, держа в одной руке огромный букет цветов, а в другой — какой-то пакет.
— Это для твоей Мами, — сообщил он, быстро наклоняясь и целуя меня в губы.
Мое сердце колотилось уже просто оглушительно. Винсент вопросительно вскинул брови.
— Предложишь мне войти или хочешь узнать, сумею ли я переступить порог без приглашения? — И добавил шепотом: — Я же ревенант, а не вампир, детка!
Выражение его лица заставило меня забыть о волнении, и, глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, я потянула его за руку в квартиру.
— А вот и Мами, — пробормотала я, когда бабушка вышла к нам из кухни.
Она утром посетила свой салон красоты и теперь выглядела невероятно элегантной в черно-белом шерстяном платье и на каблуках в четыре дюйма.
— Так вы и есть Винсент, — сказала она, целуя его в обе щеки.
Запах гардении окутал нас. Мне очень нравились бабушкины духи… Она отступила на шаг, чтобы как следует рассмотреть Винсента. Похоже, Мами его высоко оценила, судя по выражению ее лица.
— Это вам, — сказал он, протягивая ей здоровенную цветочную гору.
— О, это же от Кристиана Тору! — воскликнула Мами, сразу заметив карточку флориста. — Как мило!
— Давай куртку, — предложила я, и Винсент быстро снял ее, оставшись в ярко-голубой хлопковой рубашке, заправленной в темно-коричневые вельветовые брюки.
Я просто поверить не могла в то, что этот убийственно красивый юноша принарядился и принес цветы только для того, чтобы произвести впечатление на моих родных. И сделал это ради меня.