— Джорджия тоже чем-то занята, — ответила бабушка. — Так что, наверное, мы с Папи воспользуемся случаем и поужинаем где-нибудь не дома. Если мы еще не вернемся, когда ты придешь, не жди нас!
Я засмеялась, услышав ее девчоночий тон.
День я потратила на изучение событий Первой мировой войны, которые теперь казались мне куда более интересными, потому что я лично знала кое-кого, сражавшегося в те дни. Время летело быстро; потом я перешла к английской литературе, которая, должна признать, была скорее удовольствием, чем работой.
И то, что тело Винсента лежало в нескольких футах от меня, ничуть мне не мешало. Скорее успокаивало. Когда я на мгновение об этом задумалась, меня в очередной раз поразила эта мысль: что я, сирота, оторванная от своих корней и вынужденная жить в чужой стране, наконец-то почувствовала себя дома. У очага.
Дочитав главу о писателях Викторианской эпохи, я услышала звон телефона Винсента, доносившийся со стороны кровати. «Как странно!» — подумала я. Ведь все, кто знал Винсента достаточно хорошо, чтобы звонить ему, были в курсе того, что он сейчас должен быть бездеятельным. Я пошла на звук, открыла ящик тумбочки у кровати и откинула крышку. На дисплее светилось: «ШАРЛЬ».
Мое сердце бешено заколотилось, когда я нажала кнопку ответа.
— Шарль? Это Кэти! Что с тобой? Где ты? Тебя все ищут!
Из трубки донеслось всхлипывание.
— Винсент там?
— Нет. Он в бездействии. Где ты?
— Он в бездействии, — вслух повторил Шарль, и тут же его голос перешел в прерывистый стон. Потом Шарль продолжил очень тихо: — Послушай… передай «моим», что мне очень жаль. Я не хотел, чтобы вот так случилось…
Его перебил металлический звук лезвия, выдергиваемого из ножен. И стук, когда телефон упал на пол, а потом — тишина…
— Ох, боже… Шарль! Шарль! — закричала я в трубку и тут же услышала низкий голос, ровный, как ледяное поле:
— Скажи Жан-Батисту, что, если ему нужно тело Шарля, придется ему самому прийти и забрать его.
— Что вы с ним сделали?! — завизжала я, и от ужаса мой голос прыгал и прерывался.
— Мы будем ждать его в катакомбах. Не придет, — значит, в полночь юный Шарль превратится в дым.
Трубка замолкла.
Дверь в комнату распахнулась, Шарлотта ворвалась внутрь с безумным видом:
— Что? Что случилось?
— Ох, Шарлотта… — Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица, когда я протягивала ей трубку. — Позвони ребятам. Скажи, чтобы немедленно возвращались домой.
— Это насчет Шарля? — спросила Шарлотта, начиная дрожать с головы до ног.
Я молча кивнула.
Шарлотта быстро набрала номер:
— Юл, возвращайтесь немедленно! Есть вести о Шарле. — Она отключилась и сказала: — Они уже почти здесь. Вот-вот придут. Кэти… — Шарлотта всмотрелась в мое лицо в поисках повода к надежде. Но у меня таких поводов не было… — Он мертв, — сказала она.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— И он у нума?
— Да.
Шарлотта опустилась на пол и прижала колени к груди. По ее побелевшим щекам потекли слезы. Я опустилась на колени рядом с ней и обняла за плечи, и как раз в это мгновение дверь снова распахнулась, появились Юл и Эмброуз.
— Что случилось? — спросил Юл, приседая перед Шарлоттой.
— Спроси Кэти, — всхлипнула она. — Ох, Эмброуз…
Она протянула руки к парню, сидевшему на корточках перед ней. Он тут же уселся на пол и крепко обнял ее, прижав к себе.
Я впервые увидела, что они прикоснулись друг к другу, и, несмотря на все потрясение, у меня что-то щелкнуло в уме. Между Шарлоттой и Эмброузом было что-то такое… Он обращался с ней так бережно, словно она могла сломаться. А она рыдала в его объятиях.
Значит, это именно Эмброуз был ее безответной любовью, о которой Шарлотта упомянула, когда мы разговаривали у реки. Тот самый, кто «не чувствует к ней того же самого». Она тогда говорила не о каком-то человеке. Она говорила об Эмброузе. Я только теперь это поняла.
— Кэти? — окликнул меня Юл, вырывая из задумчивости.
— Шарль позвонил на номер Винсента, — сказала я. — И спросил Винсента, а когда я объяснила, что тот в бездействии, попросил передать всем вам, что ему очень жаль. Он не хотел, чтобы все случилось именно так. А потом… ну, там как будто меч достали из ножен…
Шарлотта громко вскрикнула, и Эмброуз крепче обнял ее.
— Потом трубку взял кто-то другой и сказал, что, если вам нужно тело Шарля, вы должны до полуночи прийти за ним в катакомбы.
— В катакомбы?! — недоверчиво повторил Юл, глядя на Эмброуза.
— Надо же… А мы где только их не искали. — Голос Эмброуза звучал напряженно от бешенства. Шарлотта заплакала громче. — Тише, тише, — прошептал ей Эмброуз, наклоняя голову так, что его щека коснулась щеки Шарлотты. — Все будет хорошо.