Мама ушла. Это ведь был её осознанный шаг, её выбор, верно? Уверена, есть что-то, что заставило её это сделать. Но она в порядке. Значит, буду и я.
В дверь на первом этаже раздался стук. Мощный и настойчивый. Я вздрагиваю и теряю баланс между отчаянием и полным безразличием, падая в пропасть страха. Кто это может быть?
Я на цыпочках спускаюсь на первый этаж. Снова раздаётся стук в дверь, а стук моего сердца на мгновение прекращается. Воскресенье. День. Воры не будут услужливо стучать, прежде чем войти. А убийцы, скорее всего, дождутся ночи.
Я приоткрываю входную дверь, выглядывая в небольшую щель. На крыльце стоят двое высоких мужчин в возрасте около сорока. На них классические костюмы под старомодными длинными плащами, а на лицах непроницаемые маски.
— Вы что, ребята, из ФБР? — удивляюсь я. — Не думала, что уже за мысли об убийстве сажают, — шучу я.
Мужчина в сером костюме издаёт сухой смешок, который больше похож на выдох, а его полноватые губы искривляются в вымученной ухмылке.
— Здесь проживает Сьюзан Уоррен? — спрашивает он, игнорируя мою колкость.
Тело немеет, и я чувствую отторжение собственного разума. Тошнота подступает к горлу.
— Она умерла? Она кого-то убила? — снова отшучиваюсь, пуская пыль в глаза не только этим типам, но и самой себе. Я отказывалась верить, что с ней могло что-то случиться.
— Так вы её знаете? — Второй мужчина, тот что пониже и коренастей, делает нетерпеливый шаг вперёд. Блондин в сером останавливает его, кладя руку ему на грудь.
— Во-первых, расслабься, мы не из ФБР, — терпеливо объяснил он, и я узнаю в нём дипломата. Того, что сможет убедить любого в своей правоте спокойным и авторитетным тоном. Который, сохраняя хладнокровие, заставит оппонента утопить самого себя. — Во-вторых, нам бы хотелось бы поговорить со Сьюзан Уоррен.
Мне не нравятся люди. Незнакомые люди мне не нравятся ещё больше. Эти двое не вызывают никакого доверия.
— Её нет. Могу я ей что-то передать?
— Где она? — В разговор вновь вступает нетерпеливый мужчина. Второй смеряет его многозначительным взглядом, однако ничего не говорит. Вопрос висит в воздухе, и я понимаю, что должна ответить.
— Она в отъезде, — уклоняюсь я. Рука нервно сжимает ручку. Я готова закрыть дверь в любой момент. — Как вас представить?
Оба не слишком довольны моим ответом. Как и вопросом.
— Когда она вернётся?
Я щурю глаза, с недовольством глядя на шатена. Заметив это, мужчина в сером вновь берёт инициативу на себя.
— Ты её дочь, верно? — уточняет он, оглядывая меня с ног до головы. — Мы старые знакомые твоей мамы. — Он неестественно улыбается. — Можно узнать, когда она вернётся?
— Я не знаю.
Блондин испепеляет меня взглядом, ведя немую борьбу. Его сдержанный тон полностью противоречит напору в его выцветших голубых глазах.
— Куда она уехала?
— Не знаю, — повторяю я, не сводя с него глаз. Он продолжает удерживать мой взгляд, словно подозревая, что я что-то скрываю. Повисшая тишина звенит в ушах, воздух накалялся, напряжение нарастает. Бум.
Сильный порыв ветра поднял в воздух пыль и листья. Деревья вокруг дома зашептались.
— Что ж, ладно, — нехотя сдаётся он. — Приносим свои извинения за беспокойство.
Оба мужчины разворачиваются, и я какое-то время наблюдаю за их удаляющимися спинами. Они мельком оглядываются по сторонам, после чего садятся в машину бизнес класса и уезжают вверх по улице.
Это было странно.
Напоследок я смотрю на небо. Со стороны океана движется тяжёлая туча. Я набираю воздуха в лёгкие, предвкушая дождь, и скрываюсь в доме.
Остаток дня проходит в обществе лучшего друга человека — телевизора. Фоном вещая бессмысленную информацию, он не даёт мне возвращаться к тревожным мыслям и прислушиваться к тишине, заполнившей, словно густой туман, дом за пределами моей комнаты.
Всю ночь капли дождя насмерть разбивались об окно и медленно стекали вниз, оставляя прозрачный след на стекле.
Дом будто ожил и задышал.