И тут я вспомнила о Володькином звонке и о том, что его жена и моя подруга Марина куда-то подевалась. Не дай бог попала в переплет с этим пожаром. Попробую-ка воспользоваться случаем и хоть какой-то толк извлечь из этого бреда.
– А скажите, вы не могли бы мне помочь узнать одну вещь? Мне перед самым вашим приходом звонил приятель, у него жена домой не вернулась с работы. Она в Морфлоте работает, где пожар сегодня…
Показалось мне или нет, но мужчины снова переглянулись.
– Попробую помочь, если разрешите воспользоваться вашим телефоном, – сказал Павел. – Кстати, отключите сигнал автоответчика, если можно, даже мне на нервы действует.
Я настолько ошалела от всех последних событий, что назойливый писк аппарата уже не воспринимала. Чисто машинально нажала на кнопку прослушивания – по-другому эту штуковину не заткнешь. Автоответчик сообщил, что поступили два сообщения.
«Натуля, это я, твой ненаглядный. Как я рад слышать твой неподражаемый, дивный голос. Я уже пришел домой, покушал, теперь буду отдыхать. Если вернешься рано – позвони. Твой любимый Лешенька».
Голос Масика вызывал только одну ассоциацию: блюдце с медом, густо посыпанным сверху сахарным песком. И почему большинство женщин с ума сходит по тенорам? Не понимаю. Без тебя бы мне, любимый мой…
«Наташка, где тебя носит? Позвоню еще перед выходом, хочу заглянуть к тебе. Я еще на работе, сейчас встречусь с Ларисой. Не падай в обморок, все нормально. Просто мне потом надо будет посоветоваться насчет той дискеты. Ну, чао!»
Марина, как всегда, не представилась, но ее голос я прекрасно знала. Звонила она один раз, больше никаких записей не было. По времени выходило, что было это тогда, когда я ехала в клуб. И именно в это время, судя по всему, полыхнуло здание Морфлота. Интересно получается. То есть не столько интересно, сколько страшно.
По-видимому, я опять не уследила за мимикой, потому что оба моих гостя спросили чуть ли не в унисон:
– Что случилось?
– Не знаю, – абсолютно честно ответила я. – Это та самая подруга, из Морфлота. Похоже, она собиралась приехать, но даже не перезвонила. И домой не пришла.
– А о какой дискете шла речь? – спросил Андрей.
– Вы же слышали, она не сказала, – пожала я плечами.
Если о дискете не должен знать родной муж Марины, то с какой стати мне информировать о ней совершенно постороннего мужика? Тем более что дискета не имеет никакого отношения ни к пожару, ни к капсуле в диване.
Павел решительным жестом отстранил меня от телефона и сам взялся за трубку. Нам же с Андреем он предложил не висеть у него над душой и заняться флиртом или чем-нибудь в этом роде. Мысль, конечно, интересная: во всей этой истории мне не хватало для полного счастья именно флирта. Или чего-нибудь в этом роде.
К счастью, у Андрея тоже, по-видимому, интерес к моей особе здорово упал. И я его не осуждала: потащился за тридевять земель провожать женщину, рассчитывая, естественно, на что-то более приятное, чем радиоактивные капсулы и пропавшие на пожаре подруги. Вызов ко мне друга-специалиста тоже вряд ли входил в предварительный сценарий моего обольщения. Впрочем, его заморочки, не мои. Вот только зачем с таким пылом кидаться решать сугубо мои проблемы?
– А вашему ненаглядному вы так и не позвонили, – с легким сарказмом заметил Андрей, прервав мои размышления. – Такому… сладкоголосому и любимому.
– Кому? А-а, Масику-то? Ничего страшного, он все равно давно спит и третий сон видит.
– Поклонник?
– Поклонник, – покладисто согласилась я. – И сразу должна сказать, что познакомились мы сравнительно недавно, несколько месяцев тому назад, поэтому к моим делам он никакого отношения не имеет. В смысле – капсулу в диван не засовывал.
– Ну и хорошо, что не засовывал. С молодыми и красивыми женщинами просто беда. Столько вокруг них народу вьется, что и запутаться недолго, кто преступник, а кто – жертва.
– Я думаю, Павел разберется, – не без ехидства заметила я.
Знал бы ты, как на самом деле мало людей около меня! И как страшно иногда оставаться совершенно одной, когда не с кем ни поговорить, ни посоветоваться, ни просто помолчать – вместе. Но без Валерия…
Наш союз никак не укладывался в стандартные рамки счастливого или несчастливого брака. Мы были явно необычной парой. Встретившись в достаточно зрелом возрасте, мы не проходили периода бурной страсти, с самого начала наши отношения были очень спокойными, со стороны даже казавшимися излишне рассудочными. Мы больше смахивали на пожилого учителя с молодой ученицей. Обожаемого учителя и любимую ученицу, замечу. Даже внешне это выглядело именно так: хотя разница между нами составляла всего двенадцать лет, Валерий казался гораздо старше своего возраста – высокий, худой, с гривой рано поседевших волос, с глубокими морщинами вокруг рта и на высоком лбу, с умным, проницательным взглядом, всегда становившимся теплым, любящим и слегка тревожным, когда он смотрел на меня. А я всегда выглядела гораздо моложе своих лет благодаря короткой, почти мальчишеской стрижке, пристрастию к спортивной одежде и маленькому росту – Валерию я едва доходила до плеча. Поэтому он во всех отношениях всегда смотрел на меня сверху вниз и имел к тому все основания, поскольку легкомысленной я была всегда.