- Когда-нибудь выпьешь. Мне нужно мокрое горло.
Уоррен облизнул губы.
- Зачем?
Но Мунк уже скрылся за его спиной, и Уоррен услышал, как что-то покатилось. Вскоре мимо него проехала видеокамера и замерла на расстоянии пары метров от того места, где он сидел. Объектив был направлен прямо ему в лицо.
- Зачем? - снова спросил Уоррен.
Мунк глянул в объектив и отошёл.
- Потому что ты должен кричать, - он приподнял бровь, но выражение его лица оставалось абсолютно бесстрастным. – Кричат все. И ты тоже будешь.
Уоррена охватил ужас, но он пытался его побороть. «Успокойся. Ты никогда не сбежишь от него, если не успокоишься. Мунк сошел с ума. Веди себя с ним вежливо, тогда, возможно, тебе удастся как-то освободиться». Он заставил себя улыбнуться.
- Слушай, Мунк, ты меня отпускаешь, и мы квиты. Можешь оставить себе сцену драки на мечах, которую мы уже сняли. Мне не нужны ваши деньги.
Мунк по-прежнему смотрел на него ничего не выражающим взглядом.
- Я бы всё равно тебе не заплатил.
Он снова исчез, но вскоре вернулся с ещё одной камерой. Уоррен невольно подумал о том, как Мунк сунул ему в руку стаканчик кофе и настоял, чтобы он его выпил.
Это просто вода. На сей раз. Внезапно поднявшийся гнев временно вытеснил в нём страх.
- Вы меня усыпили, - прошипел он, глубоко втягивая воздух. - Помогите! Помогите же кто-нибудь!
Он заорал, как можно громче, но хриплое карканье, которое вырвалось из его горла, казалось жалким и бессмысленным.
Мунк никак не отреагировал. Он молча устанавливал третью камеру так, чтобы она снимала сверху. Каждое его движение методичное и выверенное. Без спешки. Без страха.
И Уоррен понял, что никто его не услышит. Обжигающий гнев испарился, на его место пришёл ледяной ужас. Уоррена затрясло. Он должен отсюда выбраться. Должна же быть какая-то возможность. Что-то, что он мог бы сказать. Мог бы сделать. Мог бы предложить. Или он должен молиться. За свою жизнь.
- Пожалуйста, Мунк, я сделаю все, что вы хотите... – когда осознание ситуации проникло в разум, голос Уоррена задрожал.
Кричат все. Эд Мунк. Внутри всё сжалось, и Уоррена охватило отчаяние.
- Меня зовут вовсе не Мунк. Эдвард Мунк, художник.
Перед глазами Уоррена возникла жуткая фигура, страдальчески прижимающая руки к щекам. Крик.
- Произносится Мюнк, а не Мунк, но это, кажется, никого не волнует. Никто не понимает, насколько важны детали, - презрительно добавил его мучитель.
Тонкости. Однажды они об этом уже разговаривали. Тогда Уоррен протестовал против шершавого нижнего белья. Меч тоже настоящий. «Я должен был бы прикончить этого сукина сына».
- Подлинность, - пробормотал Уоррен, вспоминая то, что считали причудами капризного старика.
Мунк кивнул.
- Ага. Теперь ты понял.
- Что вы задумали? - спросил Уоррен.
Уголки рта Мунка полезли вверх.
- Слишком рано ты заметил.
Уоррен тяжело задышал.
- Прошу Вас. Пожалуйста, я сделаю все, что вы хотите. Но позвольте мне уйти.
Мунк ничего не ответил. Он задвинул тележку с экраном за первую камеру, сосредоточенно и спокойно проверил фокус каждой из них.
- Вы не можете этого сделать, - в отчаянии вырвалось у Уоррена. Он дёргал путы снова и снова, пока не начали гореть запястья, а руки, казалось, вот-вот выскочат из суставов. Но узлы оказались толстыми и неподатливыми. Он не смог бы освободиться.
- Остальные тоже так говорили. Но я это сделал, и дальше буду делать.
Остальные. Значит, были и другие. Словно издеваясь над ним, повсюду в воздухе витал запах смерти. Здесь умирали другие. И он погибнет здесь. Нет! Пожалуйста. У него ещё столько дел. Уоррену на ум пришло всё, что он не сделал и не сказал. В нём вдруг возникла какая-то невиданная сила, и он задрал подбородок.
- Друзья заметят моё отсутствие. И моя невеста знает, что я с вами.
Мунк закончил возиться с камерами и обернулся. Его глаза смотрели презрительно.
- Нет, она не знает. Ты ей сказал, что у тебя есть друг, которому ты хотел бы помочь подготовиться к прослушиванию. Сегодня днём ты сам мне это сказал. На деньги за съёмки ты собирался купить ей подарок на день рождения. Какой именно, ты хотел оставить в тайне. И по этой причине, и из-за татуировки, я выбрал тебя, - он расправил плечи. - Кроме того, тебе идеально подходит костюм. Не каждый может правильно носить кольчугу. Так что, никто тебя искать не будет. А даже, если и будет, то никто тебя не найдёт. Значит, теперь ты мой.
У Уоррена всё застыло внутри. Это правда. Он сказал Мунку, что хочет сделать Шерри сюрприз на день рождения. Никто не знал, где он. Никто не спасёт его. Он подумал о Шерри, о своих родителях, обо всех тех, кого любил. Они забеспокоятся. От рыдания у него сжалось горло.