— Гмм… — он кивнул, нерешительно приняв моё объяснение, но продолжая смотреть на меня с тревогой.
Довериться Папи, который слышал про всех древних богов и чудовищах когда-либо существовавших. Я должна была рассказать, что Винсент ревенент, или, в конце концов, злобное подразделение ревенентов, не были «под радаром», как им казалось.
— Спасибо тебе за приглашение, Папи, — сказала я с облегчением, меняя тему. — Ты хотел еще о чём-то поговорить? Кроме статуй и ваз.
Папи слабо улыбнулся.
— Я попросил тебя прийти, чтобы привлечь к работе вас с Джорджией. Это просто перестрелка, — сказал он, взглянув на вазу, — или полномасштабная война? Наверное, это не мое дело. Мне просто интересно, когда вы планируете пойти на перемирие и восстановить покой в семье. Если всё пойдет так и дальше, то мне придется уехать в срочную непредвиденную деловую поездку.
— Прости Папи, — сказала я. — Это полностью моя вина. Знаю. Джорджия сказала, что ты и некие молодые люди оставили торчать её в ресторане.
— Да. Было что-то вроде экстренной ситуации и нам пришлось уйти.
— И у тебя не было достаточно времени, чтобы забрать Джорджию с собой? — спросил он скептически.
— Нет.
Папи взял меня за руку и осторожно повел меня обратно, в сторону выхода из магазин.
— Не похоже на тебя, ты так обычно не поступаешь, princesse. И твоё сопровождение повели себя не по-джентльменски.
Я кивнула головой, соглашаясь, но я не могла ничего сказать в своё оправдание. Мы подошли к двери.
— Поосторожнее с тем, с кем ты выбрала проводить время, chérie. Ни у кого нет такого доброго сердца как у тебя.
— Прости, Папи. Я улажу всё с Джорджией незамедлительно.
Я обняла его и вышла из темной комнаты, моргая от солнечного света. И после того, как я купила букет гербер у флориста по соседству, пошла домой, отчаянно надеясь помириться с сестрой. Не знаю, то ли из-за цветов, который свершили чудо, то ли он была просто готова простить и забыть. Но на этот раз мои извинения сработали. Речь Папи, вместо того, чтобы отговорить меня от встречи с Винсентом, только усилила моё желание его увидеть. Прошли долгие пять дней, и хотя мы планировали увидеться на выходных и общались смсками и по телефону, казалось, что прошла вечность. После завершение моей миротворческой миссии с Джорджией, я подняла телефон, чтобы позвонить ему. Но прежде, чем закончить набирать номер, я увидела его имя, появившиеся на моём экране, и телефон начал звонить.
— Я только что собиралась тебе позвонить, — сказала я, смеясь.
— Ага, конечно, — его бархатистый голос донесся с другого конца линии.
— Амброуз проснулся? И как он? — спросила я.
По моей просьбе он давал мне полный отчет о восстановлении своего близкого. На следующий день после поножовщины, его рана начала затягиваться и Винсент заверил меня, что всё как обычно, Амброуз будет как новенький, когда очнется.
— Да, Кейт. Я же говорил, с ним всё будет в порядке.
— Да, я знаю. Мне всё еще сложно во все это поверить, вот и всё.
— Ну, ты можешь сама его проведать, если захочешь приехать. Но куда ты хочешь сначала пойти? Так как нам удалось обойтись в ле де Маго без того, чтобы быть кем-нибудь убитыми или искалеченными, я мог бы снова отвести тебя туда.
— Конечно. У меня есть несколько часов перед ужином.
— Заеду за тобой в пять?
— Прекрасно.
Винсент ждал снаружи на своей Веспе к тому времени, как я уже спустилась.
— Ты быстрый! — сказала я, забирая у него шлем.
— Расцениваю это как комплимент, — ответил он.
Стоял первый холодный день октября. Мы сидели за пределами кафе на бульваре Сен-Жермен, под одной из высоких, ламп-обогревателей, которые растут на по всей террасе кафе, как только на улице начинает холодать. Их излучавшиеся тепло согревало мои плечи, в то время как горячий шоколад грел меня изнутри.
— Теперь это шоколад, — сказал Винсент, заливая толстой лавой растопленный шоколад в свою чашку и добавляя немного молоко из второго кувшина.
Мы сидели и наблюдали, как мимо шли люди, одетые в пальто, шапки и перчатки, впервые в этом году. Винсент откинулся на своём сидении.
— Итак, Кейт, дорогая, — начал он.
Я приподняла свои брови и он рассмеялся.
— Ладно, просто добрая Кейт. В духе нашего согласия раскрытия информации, я подумал, что мог бы предложить ответить на твой вопрос.
— На какой вопрос?
— На любой, если он относиться к двадцать первому, а не к двадцатому веку.
Я на мгновение задумалась. Что я действительно хотела знать так это, кем он был до того, как умер. В первый раз. Но очевидно, что он не готов был мне рассказать.