— Ладно, Амброуз, отвали. Возможно ты крупнее меня, но у меня в руках меч, — сказал Винсент.
— Да неужели? — рассмеялся Амброуз, хватая со стены одной рукой боевой топор, который висел на стене на уровне его роста. — Давай посмотрим, на что ты способен, Ромео!
И после этого, мужчины начали трехстороннюю борьбу, которая превзошла всё, что я когда-либо видел в кино — и без всяких голливудских спецэффектов. Наконец Винсент попросил перерыва.
— Не то чтобы я не мог драться с тобой весь день, Амброуз, но у меня свидание, а это плохие манеры, заставлять даму ждать.
— Удобно, как раз тогда, когда ты начал уставать, — усмехнулся Амброуз.
Развернувшись к своему учителю, он замедлил темп до более устойчивого. Винсент взял полотенце со стула и вытер им пот с лица.
— Я в душ, — сказал он. — Буду через минуту.
Он завернул за угол комнаты и вошел в сауну величиной с сосновый ящик, с большим душем, торчавшем сверху.
Амброуз и Гаспар продолжили свою тренировку, тот, что был старше, выглядел так, будто он может продолжать в течение часов без перерыва. Я смотрела, потрясенная, как они остановились и сменили оружие, а затем начали тренироваться в каком-то активном стиле фехтования, пока Гаспар не призвал следовать инструкциям.
Пока я сама не подняла двуручный меч, я и не представляла себе, насколько тяжелыми могут быть боевые искусства. В кино всё выглядело так просто, все эти взлёты на стены и акробатические фехтования.
Но здесь, потея и кряхтя, теряя силу с каждым движением, я поняла, что я была свидетелем поистине захватывающего мастерства. Эти люди были смертельно опасны.
Шум воды в душевой прекратился и Винсент вышел из неё в одном полотенце обернутом вокруг его пояса. Он был похож на божество прямо с картины эпохи Возрождения, его коричневая кожа плотно обтягивала мускулистый торс, а темные волосы ниспадали волнами на его лицо.
У меня было такое чувство, будто это сон. А потом этот сон подошел и взял меня за руку.
— Давай поднимемся? — спросил он.
Я безмолвно кивнула.
Глава 30
Как только мы вернулись в его комнату, Винсент достал чистую одежду из филенчатого шкафа, встроенного в стену. Он усмехнулся, глядя на меня.
— Думаешь понаблюдать? — я покраснела и отвернулась.
— Итак, Винсент, — сказала я, делая вид, что рассматриваю его фото коллекцию, пока слышала, как он одевается у меня за спиной. — Ты сможешь прийти на ужин в эти выходные, чтобы познакомиться с моими бабушкой и дедушкой?
— Наконец спросила она. И, к сожалению, я должен вежливо отказаться.
— Почему? — удивленно спросила я.
Я повернулась и увидела, как он подходит ко мне с веселым выражением на лице.
— Потому что я буду не в том состояние, чтобы знакомиться с твоей семьёй в эти выходные, тем более вести разговоры или даже сидеть, облокотившись на обеденный стол.
— Ой, — сказала я, — а когда ты впадаешь в спячку? — мой голос затих, когда это странное слово слетело с моего языка.
Он взял свой сотовый со стола и открыл календарь.
— В четверг, двадцать седьмого.
— Это день Благодарения, — сказала я. — В четверг и пятницу мы не учимся. Как жаль, что тебя уже не будет рядом.
— Часы тикают для всех, особенно это касается таких как я. Прости.
— Ладно, а что, если успеть до четверга? — спросила я. — Сегодня понедельник. Тогда как насчет завтрашнего вечера?
Он кивнул.
— Это будет считаться свиданием. Итак… я познакомлюсь с твоими бабушкой с дедушкой? Во что мне лучше одеться? — поддразнивал он меня.
— Я думаю, что бы ты не надел, не считая мешка для трупов, на тебе будет смотреться замечательно, — рассмеялась я, и повернулась к его коллекции портретов.
Среди застреленных в голову ангелоподобных детей, солдат с носилками, и юношеского хулиганья, была одна черно-белая фотография девушки-подростка. Её темные волосы были уложены в прическу в стиле сороковых годов и она была одета в платье в цветочек с прямыми плечиками. Обе её руки были подняты с одной стороны, где за ухо была заправлена маргаритка. Её темные губы игриво улыбались. Она была потрясающей.
— Кто это? — спросила я, хотя уже знала ответ, прежде, чем слова сорвались с моих губ.
Винсент подошел позади меня и положил свои руки на мои. От него пахло свежестью, лавандовым мылом и каким-то мускусным шампунем. Я облокотилась на него и он обнял меня.
— Это Элен, — нежно сказал он.
— Она была красивой, — пробормотала я.