Он положил свой подбородок мне на плечо, нежно поцеловав меня.
— Пока я не встретил тебя, я и не помышлял ни об одной женщине, кроме неё. После её смерти, я посвятил свою жизнь мести.
Услышав боль в его голосе, я спросила:
— Ты нашел тех солдат?
— Да.
— Ты их…
— Да, — ответил он, прежде, чем я успела продолжить. — Но этого было не достаточно. Я должен был последовать за каждым жестоким негодяем, кого смог найти и даже, когда худшие из оккупантов и коллаборационистов ушли, этого было бы не достаточно.
Сложно воспринимать Винсента как убийцу, и неважно кого он убивал человека или ревенента. Хотя теперь, когда я увидела, как сражался Винсент, я понимала, что он и его близкие возможно даже способны повести за собой армию.
Но каким человеком нужно быть, чтобы прожить больше полвека, думая только о возмездии?
Круто, вот она опасная грань, которая так привлекала и пугала меня — у неё была причина. Теперь я знаю, что это было.
Я представила его лицо перекошенное от ярости и содрогнулась при мысли об этом.
— Кейт, в чем дело? — спросил Винсент. — Ты бы предпочла, чтобы я снял её фотографию?
Я поняла, что всё еще смотрю на портрет Элен.
— Нет! — сказала я, поворачиваясь к нему лицом. — Винсент, нет. Она часть твоего прошлого. Меня не пугает, что ты всё еще думаешь о ней.
Но как только эти слова слетели с моих губ, я осознала, что лгу Я страшилась этой красивой женщины. Единственной любви Винсента. Даже, несмотря на то, что прическа и одежда надежно её держали в прошлом. Прошло уже семьдесят лет, а он все также хранил её у себя в памяти, и это повлияло на то, что он сделал или не сделал, с тех пор как её не стало.
— Кейт, это было давно. Иногда мне кажется, что это было только вчера, но обычно у меня такое чувство как будто это было в другой жизни. Это и было в другой жизни. Элен больше нет, и я надеюсь, что ты мне поверишь, тебе не составят конкуренцию ни она ни кто-нибудь еще.
Он выглядел так, как будто собирался еще что-то сказать, но никак не мог решиться. Я не стала на него давить. Меня устраивало, что мы закончили с темой об экс-возлюбленных.
Я взяла его за руку и увела от фотографий. И хотя портреты остались позади, мое чувство тревоги никуда не ушло.
— Устраивайся поудобнее. Я сейчас вернусь — сказал он и вышел из комнаты.
Я обратила своё внимания на книжные полки, на которых вперемешку стояли книги на нескольких языках. Большинство на английском. А у нас оказывается похожие читательские предпочтения, подумала я, улыбаясь.
Заметив ряд пухлых фотоальбомов на нижней полке, я достала один и раскрыла. На внутренней стороне обложки было подписано от руки 1974-78. Я захихикала, когда начала пролистывать фотографии, на которых Винсент был одет как хиппи, а волосы были длинными и он носил бакенбарды. Даже, несмотря на этот нелепый вид, он был также красив как сейчас. Этого ничто не могло изменить.
Перелистнув страницу, я увидела Амброуза и Жюля, стоявших вместе с огромным афро. А на другой странице, Шарлотта одета и накрашена в стиле Твигги, на ней было микро-мини платье. Рядом с ней стоял Чарльз, похожий на Джима Моррисона в подростковом возрасте: неопрятные волосы, без рубашки, с рядами ожерелий из бисера. Я не могла не расхохотаться вслух при виде этого великолепия.
— Что смешного? — спросил Винсент, закрывая за собой дверь.
Он поставил бутылку с водой и пару бокалов на стол и повернулся ко мне.
— Ага, ты нашла мой тайный запасник фотографий для шантажа.
— Покажи мне еще, они бесценны, — сказала я, убирая альбом на место.
Я стояла от него всего в нескольких дюймах.
— Не знаю, Кейт. Мне придется проглотить свою гордость, чтобы показать тебе фотографии, на которых я выгляжу как шут гороховый большую часть двадцатого столетия, поэтому тебе это будет кое-чего стоить.
— Сколько? — вздохнула я, завороженная его близостью.
И не осознанно облизнула губы.
— Хмм. Дай-ка подумать, — прошептал он, подняв руки и крепко взял меня за талию.
Его пальцы массировали мою спину, от чего у меня подгибались колени.
— Это будет стоить тебе всего несколько поцелуев…
Он наклонился к моей шее и держал свой рот в дюйме от моего уха, его теплое дыхание касалось моей кожи. Я почувствовала, как по всему телу у меня пробежали мурашки, когда он медленно прижался своими губами к моей шее. Меня бросило в дрожь, и я инстинктивно вдохнула, когда он начал прокладывать дорожку из поцелуев, медленно продвигаясь к моему горлу. Когда он добрался к месту между ключицами, он остановился и сказал: