В телефоне высветилось имя: ЧАРЛЬЗ. Биение моего сердца участилось, когда я нажала на кнопку телефона, чтобы ответить.
— Чарльз? Это Кейт. Как ты? Все тебя ищут? На другом конце линии раздался звук рыданий.
— Винсент здесь?
— Нет. Он в спячке. Где ты?
— Он в спячке, — повторил Чарльз, и потом его рыдания стали прерывистыми, он задыхался от плача.
Понизив голос, он сказал:
— Послушай. Скажи моим близким, что мне очень жаль. Я не хотел, чтобы всё вот так случилось…
Его голос был отрезан металлическим звуком лезвия, вынутом из ножен. Послышался грохот от удара о землю, падающего телефона, а потом наступила тишина.
— О, Боже мой, Чарльз! Чарльз! — кричала я в трубку, а потом низкий голос, начал говорить тихим ледяным голосом.
— Передай Жан-Батисту, если он хочет получить тело Чарльза, он должен будет прийти и забрать его.
— Что вы с ним сделали? — заорала я в телефон, в моём голосе слышалась паника.
— Мы будем ждать в катакомбах. В полночь, молодой Чарльз превратиться в дым.
Звонок оборвался.
Дверь распахнулась и в комнату ворвалась, с безумным видом, Шарлотта. Она посмотрела на сотовый в моей руке и закричала:
— Что? Что случилось?
— О, Шарлотта.
Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица, когда я протянула ей телефон:
— Звони парням. Скажи им, чтобы сейчас же были дома.
— Что с Чарльзом? — спросила она, начиная дрожать.
Я кивнула.
Она пролистала контакты Винсента и набрала номер.
— Жюль, немедленно возвращайся. Из-за Чарльза.
Она нажала отбой и сказала:
— Они уже почти дома. Придут прямо сюда. Кейт…
Она искала в моем лице, хоть какую-нибудь причину на надежду.
Мне нечего было ей дать.
— Он мертв, — сказала она.
Это было утверждение, а не вопрос.
— Да.
— И нума его заполучили.
— Да.
Шарлотта опустилась на пол и обняла свои колени. По её бледным щекам текли слёзы. Я присела рядом и обняла её, как вдруг дверь рывком распахнулась и в комнату ворвались Жюль с Амброузом.
— Что случилось? — спросил Жюль и бросился вниз перед Шарлоттой.
— Спроси Кейт, — прорыдала она. — О, Амброуз, — сказала она, протягивая свои руки к человеку, присевшему, рядом с ней.
Он присел, обхватив её своими сильными руками, ближе притягивая её к себе. Это было в первый раз, когда я видела воздействие двоих из них друг на дуга, и даже, несмотря на тот ужас, который творился, у меня в голое мелькнула смутная догадка. Между Шарлоттой и Амброузом что-то было. Он обращался с ней бережно, как будто она была очень хрупкой. А она как губка впитывала его поддержку.
Это он был той неразделенной любовью, про которую она тогда говорила у реки. Тот, кто не чувствовал того же. Она говорила не о человеке. Она говорила об Амброузе. Как только эта мысль возникла у меня в голове, я уже знала, что это правда.
— Кейт? — спросил Жюль, отрывая меня от своих мыслей.
— Чарльз позвонил на телефон Винсента, — сказала я. — Он спросил Винсента, а когда я сказала ему, что он в спячке, он попросил меня сказать вам, что он очень сожалеет. Он не хотел, чтобы всё случилось именно так. А потом… я услышала звук похожий на лязганье меча.
Шарлотта застонала, и Амброуз крепче её обнял.
— Кто-то поднял телефон и сказал, что, если вы хотите заполучить тело Чарльза, то у вас есть время до полуночи, чтобы забрать его из катакомб.
— Катакомбы! — сказали Жюль с Амброузом недоверчиво.
— Предполагается, что мы везде смотрели. — голос Амброуза был пропитан ядом.
Шарлотта еще сильнее зарыдала.
— Шшш, — прошептал Амброуз, склоняя голову ниже, так что его лицо касалось её щеки. — Всё будет хорошо.
— Винсент говорит, что мы должны рассказать всё Жан— Батисту с Гаспаром, — сказал Жюль.
И в туже секунду я поняла, что и Винсент был в комнате, я услышала слова: Я здесь. Всё в порядке.
Зная, что он рядом, я с облегчением вздохнула.
Когда мы вышли в коридор и спустились вниз по лестнице, я увидела Гаспара, выходящим из комнаты, говоря:
— Ладно, ладно, Винсент, я поторапливаюсь. Что за переполох? — а потом, увидев перекошенное лицо Шарлотты, он прошептал, — О, Боже, да, ясно, — и он открыл дверь, которая была напротив него и повел нас внутрь.
Вся группа подалась в комнату, которая была настолько шикарной, что, казалось, будто мы попали в версальский замок. В одном конце комнаты с потолка свисали бархатные портьеры, которые переходили в балдахин над кровать. Стены сплошь были увешены зеркалами и картинами, а на огромном гобелене, висевшим над кроватью и занимавшим большую часть стены, была изображена сцена охоты. Жан-Батист сидел посреди комнаты за столом из красного дерева ручной работы и что-то писал ручкой.