— Мы используем огнестрельное оружие, — ответила Шарлотта, — когда, предполагается, что мы будем сражаться с людьми, я уже упоминала о подобных случаях… охрана и тому подобное. Но пули не убивают ревенантов, — она помолчала — или таких как мы.
Прежде чем я успела спросить, чтобы выяснить, кого она подразумевает под «такие как мы», Амброуз, зашнуровывающий массивные ботинки со стальными носами, выкрикнул:
— И плюс, Кейти-Лу, ты должна признать, что… рукопашный бой только для крутых.
— Это не ко мне, — рассмеялась я.
Очевидно, он любил подраться.
— Сколько раз вы противостояли Люсьену и его банде? — спросила я.
— И не сосчитать. Это часть нескончаемой битвы, — ответила Шарлотта.
— Ну, тогда это означает, что вы выиграете, раз вы всё еще живы.
Никто не ответил. А потом Жюль нарушил молчание.
— Скажем так, обычно нас бывало намного больше.
Мои внутренности так сильно сжались, что я не могла дышать.
— Их тоже было намного больше, — сказал Жан-Батист, входя вместе с Гаспаром в комнату.
Шарлотта, Амброуз, и Жюль встали, будто по стойке смирно, в то время как Жан-Батист ходил взад и вперед между ними, проверяя их снаряжение и оружие.
— У нас всё готово, — наконец сказал он, одобрительно посмотрев, на всех трех и кивнул.
Он взял две обычных на вид трости из подставки для зонтов и бросил одну Гаспару. Молниеносным движением Гаспар вынул шпагу из трости и осмотрел её лезвие.
Они, безусловно, были похожи на мини-армию, во главе со свирепым генералом. Но по отдельности они вполне могли бы сойти за музыкантов одетых для выступления, как, если бы у их группы были предпочтения в одежде из кожи.
Они прошли через двойные двери в конце гимнастического зала и вышли на задний двор, где стояло несколько машин, мотоциклов и скутеров. Жан-Батист забрался в темно-синий седан, а Жюль и Шарлотта взяли темно-красный 4x4. Амброуз прикрепил свой футляр к огромному Дукати и с ревом завел мотоцикл.
Как только двигатели всех транспортных средств были включены, я сцепила руки на груди и сжала зубы. Это не моя война, а их, подумала я. Но я не могла избавиться от ощущения беспомощности — как беспомощная барышня, которой я никогда не хотела быть.
Я услышала слова Винсента: когда всё закончиться, я вернусь к тебе.
— Будь осторожен, — пробормотала я.
До меня донеслись слова: со мной ничего не может случиться, моё тело здесь, с тобой.
— Тогда позаботься об остальных, — сказала я.
До свидания, Кейт, mon ange.
Машины начали плавно выезжать одна за другой из ворот в темную ночь. И они исчезли.
Глава 36
Гаспар извинился и сказал, что он будет наверху, в библиотеке. А мы с Жанной, молча, поднялись по лестнице и вернулись на кухню. Я наблюдала за ней, когда она начала убирать остатки еды. Должно быть, она многое повидала за эти годы. А мне нужно отвлечься.
— Расскажи мне о Винсенте.
Жанна сунула полотенце в свой передник.
— Давай-ка я сначала сварю тебе кофе, — сказала она. — Если ты собираешься дождаться их возвращения то, тебе понадобятся силы.
— Жанна, это было бы замечательно. Спасибо. А ты будешь ждать со мной?
— Нет, дорогая, мне надо идти домой. Меня ждёт моя семья.
У неё есть семья, подумала я, не понимая, почему это меня удивило. Она тоже делила своё время между нежитью и живыми. Я впервые почувствовала некую связь с ней.
Она поставила на стол кофе с кувшином молока и селя рядом со мной.
— Итак, что же я могу рассказать тебе о Винсенте? — вслух размышляла она. — Ладно, мне было шестнадцать лет, когда я начала помогать матери в этом доме, за мной были стирка и глажка. Это было где-то, — она прикинула в уме, — тридцать девять лет назад.
Она откинулась на спинку стула, сощурив глаза, как будто пыталась увидеть то время.
— Винсент был таким же, как сейчас. Плюс, минус год. И они все следуют веяниям моды того времени, чтобы не выделяться. Поэтому, когда я первый раз его увидела, его волосы были чуть длиннее. О, я подумала, что он был очень красив.
Она наклонилась ко мне с блеском в глазах.
— Всё таким же остался. Даже, несмотря на то, что он всего лишь подросток, а я уже бабушка четырех внуков.
Она откинулась назад, улыбаясь себе.
— Как бы то ни было, тогда здесь было больше ревенентов. Они жили по всему Парижу, в домах, которые были в собственности у семьи Жан-Батиста. Теперь, конечно, поскольку ревенентов осталось здесь в Париже не так много, он сдает в аренду те дома. Наживает состояние из своего недвижимого имущества.