Грейс выпил вторую за утро чашку кофе, открутил пластмассовую крышечку бутылки с газированной водой. Вчера вечером был в китайском ресторане на рождественском ужине сотрудников городского морга Брайтона и Хоува, потом вместо того, чтобы благоразумно вернуться домой, отправился вместе со всеми в казино «Рандеву», перебрал коньяка, чреватого особенно тяжким похмельем, стремительно проиграл пятьдесят фунтов в рулетку и еще сто двадцать в блек-джек, пока Клио, к счастью, его не утащила.
Взяв за правило к семи утра сидеть за рабочим столом, явился в кабинет всего десять минут назад, и пока сумел решить единственную задачу, кроме собственноручного приготовления кофе, – включил компьютер. Сегодня снова вечеринка в честь проводов на пенсию главного суперинтендента Джима Уилкинсона.
Грейс уставился в окно на автостоянку и супермаркет через дорогу, на любимый городской пейзаж позади них. Прекрасное яркое утро, в прозрачном воздухе видна вдали высокая белая труба электростанции у Шорэмской гавани, голубая полоска Ла-Манша за ней, сливающаяся на горизонте с небом. Он перебрался в этот кабинет всего пару месяцев назад из другого конца здания, откуда видна лишь серая коробка блока предварительного заключения, поэтому замечательный вид до сих пор остается приятной новинкой. Только не сегодня.
Стиснув обеими руками кофейную кружку, Грейс недовольно заметил, что они дрожат. Проклятье, сколько ж вчера было выпито? Судя по туманным воспоминаниям, Клио вообще ничего не пила, и очень хорошо, потому что сумела отвезти его домой. Черт побери, даже не вспомнить, занимались ли они любовью.
Ясно было, что ехать в машине на службу сегодня нельзя. Перебор до сих пор чувствуется. В желудке как будто вращается бетономешалка, и пока непонятно, следовало ли подчиняться требованию Клио и съедать яичницу из двух яиц. Холодно. Он снял со спинки кресла пиджак, натянул, посмотрел на монитор, прокрутил круглосуточную сводку происшествий, зарегистрированных в Брайтоне и Хоуве. Добавляются новые сообщения, старые не исчезают, дополняясь новыми деталями.
Среди самых существенных атака на гомосексуалистов в Кейптауне и серьезное нападение на Кингс-роуд. Еще одно, только что обновившееся, касается дорожно-транспортного происшествия на Колдин-Лейн. Автомобиль столкнулся с мотоциклом. Впервые сообщение поступило в 8:02, теперь пополнилось информацией о запрошенном полицейском вертолете с санитарами на борту.
Нехорошо. Он легонько поежился. Сам любит мотоциклы, ездил в юности, когда впервые пришел в полицию и обхаживал Сэнди, но с тех пор ни разу не садился. Бывший коллега Дэйв Гейлор, недавно вышедший в отставку, обзавелся шикарным черным «харлеем» с красными колесами, и Грейс, получив в связи с повышением право пользоваться служебным автомобилем, испытывал искушение сменить свою «альфа-ромео», недавно разбившуюся во время преследования, на мотоцикл, когда – или если – сукины дети из страховой компании раскачаются. Но Клио взбесилась при первом намеке, хоть сама лихачит за рулем.
Будучи старшим патологоанатомом полицейского морга, она при каждом дальнейшем напоминании принимается перечислять смертельные травмы, полученные невезучими мотоциклистами, ее клиентами. Известно, что в некоторых медицинских кругах, особенно среди травматологов, где черный юмор особенно популярен, мотоциклистов прозвали «донорами на колесах».
Этим и объясняется, что на нескольких вакантных дюймах невообразимо захламленного рабочего стола Грейса умещается стопка технических журналов с описанием дорожных испытаний и списком подержанных автомобилей, а не мотоциклов.
Кроме папок и файлов, относящихся к его новой роли и содержащих кучи материалов, подготовленных к предстоящим судебным слушаниям отделом уголовного судопроизводства, к нему после недавнего внезапного отъезда одного коллеги вновь вернулись старые дела об убийствах, не раскрытых суссекской полицией. Они лежат в зеленых пластмассовых ящиках и занимают почти весь пол, кроме места для письменного стола, небольшого круглого стола заседаний, четырех кресел и черного кожаного саквояжа со всем снаряжением и защитной одеждой, необходимыми на месте происшествия.
Работа над «глухарями» движется мучительно медленно, отчасти потому, что ни у Грейса, ни у кого другого в штаб-квартире уголовного розыска на это нет времени; отчасти потому, что все равно почти ничего не добьешься. Остается ждать новых успехов криминалистики вроде современных методов анализа ДНК или вестей от родных, например от жены, которая прежде лгала, выгораживая своего мужа, а потом, разозлившись, решила его заложить. Впрочем, положение должно измениться, когда новая команда, перешедшая под его руководство, просмотрит все старые файлы по самым серьезным случаям.
Папки действуют на нервы, старые коробки постоянно напоминают, что в руках Грейса последний шанс на справедливое возмездие за погибших, последняя возможность закрыть дело для родственников.
Содержание большинства папок заучено наизусть. Среди них дело ветеринара по имени Ричард Вентнор, найденного забитым насмерть в своем кабинете двенадцать лет назад. Другое, самое старое и особенно трогательное – досье Томми Лайтла. Двадцать семь лет назад одиннадцатилетний Томми февральским днем вышел из школы и направился домой. Больше его никто не видел.
Суперинтендент снова взглянул на папки из судебного отдела. Бюрократические требования системы выше всякого разумения. Он хлебнул воды, раздумывая, с чего начать. Вместо того решил просмотреть список рождественских подарков. Дошел только до первого пункта – заказа родителей его девятилетней крестницы Джей Сомерс. Зная, что ей нравится получать от него подарки, которые подтверждают, что он классный парень, а не занудный старый хрен, те запросили черные замшевые сапожки третьего размера.
Где их взять?
Одна личность точно знает ответ. Он вновь оглянулся на зеленую коробку, четвертую в стопке справа от стола. Башмачник. Очень интересный «глухарь». За несколько лет Башмачник изнасиловал в Суссексе шестерых женщин, одну убил, возможно нечаянно, в панике. Потом необъяснимо остановился. Может, последняя жертва яростно отбивалась, умудрилась частично сорвать маску, что позволило бы составить портрет с помощью компьютерной программы «Айдентикит»,[4] и гад испугался. Или уже умер. Или куда-то уехал.
Три года назад арестовали сорокадевятилетнего бизнесмена из Йоркшира, который изнасиловал в середине восьмидесятых годов многих женщин и всегда уносил с собой женские туфли. Полиция Суссекса одно время надеялась, что это и есть ее стародавний клиент, но анализ ДНК развеял надежды. Вдобавок методы насильников хотя и были похожими, но не идентичными. Джеймс Ллойд из Йоркшира снимал с жертв обе туфли, а суссекский Башмачник одну, обязательно с левой ноги, и прихватывал трусики. Конечно, возможно, пострадавших было больше. Проблема с поимкой насильников в том, что жертвы нередко стыдятся огласки.
Педофилы и насильники – самые ненавистные из всех прочих преступников. Мерзавцы навсегда губят жизнь. Жертвам так до конца и не оправиться. Даже если стараются жить дальше, о случившемся никогда не забудут.
Рой Грейс пришел в полицию не только по стопам отца-полицейского, но и с искренним желанием найти себе дело, которое позволяет хоть чуточку изменить мир. В последние годы, вдохновленный техническими достижениями, он лелеет дерзкую мечту, что когда-нибудь все преступники, чьи дела покоятся в зеленых коробках, предстанут перед судом. Каждый проклятый сукин сын до последнего. И первым в списке значится извращенец Башмачник.
4
«Айдентикит» – опознавательный комплект типичных черт лица, на основе которых составляется фоторобот.