— Сережа, — с укоризной в голосе сказал фельдшер, — ты же участковый инспектор, староверы на твоей территории, твои подопечные. Не поленился бы хоть однажды заглянуть ко мне. Я бы рассказал тебе, что наиболее чтимые иконы в келье у Агафьи и Настасьи — Богоматерь Печерская и Богоматерь Умягчения Злых Сердец — в крупном городе среди определенной публики будут оценены в десяток моих годовых жалований. А еще для нескольких икон Богоматери различных изводов цена… — Иона Парамонович махнул рукой. — Это уже цифры, близкие к тем, которыми пользуются астрономы. Все — в одной избушке на курьих ножках.
— Самый лакомый скит? — сказал Шатохин.
— Это вы точно выразились, самый лакомый, — согласно кивнул Корзилов. — По числу и ценности древних икон разве что скит Великониды может соперничать. Но это в другой колонии староверов.
— Какое имя торжественное — Великонида, — не удержался от замечания Шатохин.
— Она ему соответствует. — Фельдшер бегло посмотрел на часы.
По краткому взгляду, по лаконичному ответу Шатохин понял: времени у собеседника больше нет, тем более на досужие отвлечения для обсуждения достоинств или недостатков звучания имен. Вопросов было несколько. Шатохин, чувствуя, что вот-вот придется расстаться, быстро сформулировал, задал важный на текущий момент:
— Лучшие иконы были, вы сказали, у Агафьи и Настасьи. А самый бедный домик в этом отношении?
— У Варвары, у Агриппины. Правда, в последний месяц их келья расцвела. За Киприяном ухаживали. Все его к ним перекочевало. Теперь опять… Жаль, если не найдете.
Иона Парамонович опять взглянул на часы.
— Вам некогда? — спросил Шатохин.
— На хутор в Марковку через полчаса ехать. У женщины там роды прошли трудно. Жене лекарство успеть приготовить нужно… Завтра приходите. В любое время. Можно хоть в пять утра. Я встаю рано.
— Спасибо, Иона Парамонович.
Шатохин скользнул взглядом по журналам на подоконнике, поднялся с дивана. Участковый — тоже.
Едва отошли от корзиловского дома, Шатохин спохватился: забыл спросить, кто участвовал в ограблении скитов в предыдущий раз, восемь лет назад. Фельдшер наверняка знает, помнит.
Шатохин приостановился, обернулся. Можно бы возвратиться. Нет, не стоит. В другой раз справится. Потом, и без помощи фельдшера легко установить, поднять дело из архива. Сейчас и так сведений предостаточно получил.
9
Со вчерашнего дня неотвязным был вопрос: почему, побывав во всех скитах, грабители обогнули один-единственный, стоящий не так уж и на отшибе от остальных? Объяснение было такое: в четырех прежде опустошенных кельях охотники за иконами взяли так много, что дополнительный груз сделал бы рюкзаки неподъемными. Не думал он до встречи с уртамовским фельдшером и о том, почему налетчики заглянули перво-наперво именно в скит около озера, не усматривал в этом какой-то скрытой закономерности. Просто посчитал, нужно же откуда-то начинать. Ошибался. Все у грабителей было предусмотрено, выверено, ни одного лишнего движения не сделали. Нет, без хорошего проводника не обойтись, чтобы вот так свободно, быстро передвигаться от острова к острову среди болот. Где же этот вахтовик-железнодорожник Бороносин, которого видели поблизости от Силантьевки и около скита экс-кузнеца Василия? Если связан Бороносин с налетчиками, меньше всего ему сейчас выгодно где-то прятаться, привлекать к себе этим внимание. И где лейтенанты Поплавский и Хромов? Три часа назад приказал им выехать в Уртамовку. Пора уж быть. Начальник Назарьевской милиции тоже должен приехать сюда. Нужно договориться о дальнейших действиях. Поиски в тайге прекращаются, но это не означает, что грабителям будет обеспечена возможность беспрепятственно уходить.
Гул тяжелых мотоциклов огласил тихую центральную улицу поселка. Это возвращались пробывшие двое суток в засадах уртамовцы. Поднимая пыль, мотоциклы промчались мимо Шатохина и Красникова. Вид у находившихся в колясках и на задних сидениях был воинственный.
На подходе к поселковому совету, где находился кабинет участкового, Шатохина с Красниковым нагнал вездеход. Пропыленные, с усталыми от бессонной ночи глазами, вылезли из кабины Поплавский и Хромов.
— Думал, из управления вам был приказ прервать поиск, — обращаясь к Шатохину, выпалил Поплавский. — А это вы, товарищ майор, настояли. Э-эх… — В голосе начальника Нетесовского ОУРа слышалось осуждение.
— Так надо. Людей беречь надо. — Понятна была горячность лейтенанта, желание отличиться.