Я послушно окунула факел в сугроб. Обиженно зашипев, он угас. Навара оказался прав, глаза быстро привыкли к лунному свету, достаточно яркому, чтобы разглядеть темные пятна гнезд в кронах деревьев.
— Думаете, одно из них? — Спросил Навара.
— Скорей всего. Вы умеете стрелять из лука?
— Нет.
— Тоже мне, рыцарь.
— Вот именно, рыцарь, а не бродяга-эльф. Кстати, у вас должно быть куда более разрушительно орудие дальнего боя — как их там, файерболы, что ли? Такие светящиеся взрывающиеся шарики, которыми дружески обмениваются боевые маги, прячась за спинами у заранее предназначенной на убой пехоты.
— Вы что, там же вороны спят! Предлагаете заживо изжарить ни в чем не повинных птиц?!
— Тоже мне, ведьма.
— Вот что, Навара, валите-ка отсюда. Людьми, как вы точно подметили и не замедлили сообщить всем встречным-поперечным, я дорожу куда меньше птиц.
Навара догадался, что перегнул палку, и пошел на попятный.
— Ну будет вам, госпожа ведьма, обменялись любезностями — и хватит. Давайте заключим временное перемирие. Я, несмотря на мои явные недостатки, в спину лежачих не бью, особенно когда противник подставляет под удар совсем иную анатомическую область. Слегка отшлепать непутевого, это завсегда и с удовольствием, а бить — увольте, несолидно.
— Ничего я вам не подставляю!
— Так подставите.
— Что?
— А как иначе я смогу подсадить вас на дерево?
— Меня?!
— У вас есть другие варианты?
Я немного остыла. Лазить по деревьям я умела, а большая часть гнезд располагалась на тонких веточках, чересчур хрупких для поддержания упитанного мужчины в не менее увесистой кольчуге.
— Нет. Но двадцать берез я не осилю.
— И не надо. Вон оно. — Навара показал на две березы-близняшки, росшие из одного корня. На одной из них, той, что перевешивалась через кладбищенскую ограду, было три гнезда, на второй — не меньше десятка.
— С чего вы взяли?
— Это все вороны. Еще днем я обратил внимание, что они старательно избегают наклонной березы, прямо-таки шарахаются от нее — подлетят поближе и отворачивают.
— Так вы ворон считали, вместо того, чтобы копать? — Я не удержалась, подпустила-таки шпильку.
— Если бы ваш неиссякаемый сарказм был равен вашему профессионализму, то нам не пришлось бы коротать ночь в компании враг врага. Может, все-таки используете фаейрбол?
— Я полезу. — Решила я. — Так оно вернее будет.
— Не доверяете?
— Подставляйте спину.
— Левитировать, как я догадываюсь, вы тоже не умеете?
— Ночью?! Я похожа на некроманта?
— А на что вы вообще способны?
— Писать мемуары. — Ядовито сказала я и полезла Наваре на спину.
— Поаккуратнее... что вы там отплясываете, как горная коза?
— У вас кольчуга скользкая.
— Так перебирайтесь на плечи, я выпрямлюсь! Ох...
— Что?
— Радикулит прихватил.
— Так вам и надо!
— Ну и вредина же ты! Становись ко мне на ладони.
— А ты оставь в покое мою... бедра.
Наклон березы играл мне на руку, а добравшись до сучьев, я и вовсе осмелела.
Первое гнездо оказалось пустым, лишь на дне белел обломок скорлупы. Два других находились у самой верхушке, почти рядом. Я посмотрела вниз. Хорошо, что было темно, не так ощущалась высота.
Собравшись, я продолжила нелегкий путь к вершине. Ветер, о наличии которого я даже не подозревала, сосредоточенно и непрерывно выписывал березовой макушкой правильную букву «О». И как воронья яйца выдерживают эту болтанку?
Гнезда находились уже на расстоянии вытянутой руки, когда и'инайти вспомнила о своем материнском долге и разъяренной фурией вырвалась из клубка омелы на сестринском березовом стволе. Хлопанье крыльев и треск ломающихся веточек вовремя предупредили меня о нападении. Я успела прижаться к стволу, и она на бреющем полете пронеслась над моей спиной, чиркнув когтями по куртке. Эффектно развернувшись на фоне луны, гарпия пошла на второй круг. На сей раз я прибегла к безотказному средству — завизжала ей в пасть, стараясь забрать как можно более высокую ноту. И'инайти отшвырнуло в сторону, Навара зажал уши, в деревне зашлись лаем собаки.
Отыгранные мною секунды решили исход поединка. Оседлав ближайший сук, я высвободила одну руку и третью атаку гарпии встретила во всеоружии.
И'инайти пылающим клубком кувыркнулась в воздухе и, упав на землю, еще долго казалась яркой точкой с высоты моего шаткого насеста. Я зачарованно следила за огоньком, пока он не погас.