– Банально, – он засмеялся и вдруг оборвал себя, будто передумал. – Меня Владимир зовут, можно Володя. А вас?
– Владимир? Хорошее имя, – я подумала о брате матери.
– Да? Значит, мне повезло с именем. У вас глаза сразу стали другими. Теплыми. Кто он? – Он замялся. – Простите…
– Не важно, – неохотно ответила я.
Детство – лучшее, что есть у каждого человека. И оно греет не только глаза. Но я прихожу в «Кофе без сахара» только затем, чтобы получить крошечную порцию удовольствия. Не более. Беседы не входят в планы, особенно с посторонними. Им нет дела до моей жизни. И в ней нет места праздному любопытству.
Командированный смотрел на меня выжидательно, но без любопытства. Ему было скучно, он развлекался беседой со мной.
Официант разлил коньяк. От фужера пахнуло глинтвейном, мне снова стало не по себе.
– Может, выпьем за не мое дело? – попросил он, в его глазах на заднем плане мелькнула тоска. Я увидела ее случайно, не сложив выражение глаз и улыбку. Кто-то из них был лишним, но они, похоже, давно ужились рядом. Пожалуй, он был одиноким мужчиной не только в моем городе.
– Давайте, – согласилась я.
Мы выпили и замолчали. Мне стало его жаль, он успел заметить мой взгляд. Я не умею лечить чужую тоску, я умею лечить детей. Разговор продолжать не стоило, мне этого не хотелось, но я ощущала неловкость. Ему было скучно, а я не желала оскорбить его невниманием. Всегда чувствую неловкость в общении с чужими людьми.
Он вертел фужер за ножку. Мы встретились глазами, я улыбнулась. Мне хочется нравиться, хотя это совсем не нужно. Но я так привыкла.
– Я хотел спросить… – он замешкался, подыскивая тему, – кем вы работаете?
– Детским врачом.
– Я почему-то так и подумал, – засмеялся он. – У вас серьезные глаза. И теплые.
Я опять улыбнулась, его взгляд спустился к моим губам и задержался.
– Выпьем за улыбку в ваших глазах? – Он поднял фужер, коньяк засветился абрикосом.
– Не слишком ли часто?
– Не слишком.
Коньяк обжег мне желудок и растекся горячей волной. Зря я не ужинала, частить не стоит.
Прямо в наши фужеры палило электрическое солнце, туго сплетенный ротанг отсвечивал загорелой кожей в полупустом кафе. Я моргнула, смуглый ротанг сложился чужими предплечьями с редкими черными волосками. И мои щеки сразу вспыхнули жаром вслед за обожженным желудком. Черт знает что! Я повела плечами, стряхивая наваждение.
– Что вы там увидели?
– Намек на отсутствие смены времени, – отшутилась я.
– Холодно?
– Жарко, – не согласилась я. Мы рассмеялись.
Его взгляд снова остановился на моих губах.
– Вам идет улыбка, особенно когда вы смущаетесь, – сказал он. – И губы у вас красивые. Они мне навевают что-то фруктово-ягодное.
– Абрикос? – Мои губы полуоткрылись сами собой.
– Нет. Что-то красное, – он развел руками. – Ничего не приходит в голову. Что-то я туго соображаю.
– Для этого нужна привычка.
– Для чего?
– Говорить комплименты.
– Угадали. Это не мой конек.
– Не угадали, – я подняла палец. – Все умения приходят в детстве; потом наверстать сложнее, включая кокетство.
– Мужчины и кокетство? – Он поднял брови. – Разве такое бывает?
– Бывает. Только выглядит это по-другому.
Мне привиделся лебедь. Он сложил крылья и превратился в белку с миндальными глазами. Я провела рукой, ее мягкая велюровая шкурка поднялась дыбом и прошила мою ладонь разрядом серой-голубой электрической радужки. Я отдернула руку и засмеялась.
– Над чем смеетесь? – спросил он.
– Над гибридами, – смеялась я.
– Такие смешные?
– Очень! – смеялась я. В моем кровяном русле гулял коньяк под высоковольтным напряжением. Зачем я отказалась? Зачем?!
– По третьей?
– Запросто! – смеялась я.
Коньяк щелкнул включателем абажура из ротанга, черты чужого лица стали четче и резче. Симпатичный, весело думала я. Мне внезапно донельзя захотелось, чтобы парень по имени Марат увидел, как мне сейчас хорошо и уютно. Я не жду ни его звонка, ни его самого. Это просто смешно. Таких женщины не замечают.
– О чем мечтаете? – спросил Владимир.
– Простите, – я улыбнулась.
– Ничего страшного. Мне нравится смотреть на ваше лицо. Оно очень выразительное. И радостное, и грустное. Все время разное. Мне даже немного завидно, что вы не со мной.
– С вами, – я кивнула на столик.
– Улыбнитесь еще.
Я делано нахмурилась, он засмеялся.
– Так нечестно.
– Да.
– Над чем вы смеялись, когда были не со мной? Над гибридами?
– Над ними!
Углы его губ приподнялись, сложив парус. «Мы похожи. Жара и кофе, – сказали они. – Не забыла?» Я покачала головой. Конечно, забыла. Так жаль. Зачем я отказалась?