Но для нас с Раффлзом начало круиза выдалось не совсем радостным. На палубе ему еще как-то удавалось подавлять мое недоумение и даже возмущение своей напускной веселостью, но в каюте маски были сброшены.
– Идиот! – рявкнул он. – Ты опять меня выдал!
– Это каким же образом?
Я старался пропустить оскорбление мимо ушей и сохранять спокойствие.
– Каким образом?! Неужели до тебя не дошло, что мы должны были встретиться совершенно случайно?! – продолжал бушевать он.
– Это после того, как ты сам купил нам билеты? – язвительно парировал я.
– На борту об этом никто не знает. Кроме того, я еще не все решил, когда брал билеты, – пытался оправдаться он.
– Так вот, надо было дать мне знать, что и когда ты решил. Ты строишь хитроумные планы, не говоря мне ни слова, а потом хочешь, чтобы я догадался о них по наитию. Откуда я знаю, что ты там задумал?! – взорвался я.
Похоже, мои слова изменили ситуацию. Раффлз, казалось, признал свою неправоту.
– Понимаешь, Зайчонок, я не хотел, чтобы ты вообще что-то знал. Ты… ты ведь с годами сделался таким добродетельным… – виновато пробормотал он.
От этих его слов я несколько смягчился и почти простил его.
– Если ты боялся об этом писать, – тем не менее продолжал напирать я, – то надо было подать мне какой-то знак, когда я оказался на корабле. Я бы сразу все понял, несмотря на приписываемое мне благочестие.
Возможно, мне показалось, но, по-моему, Раффлзу впервые за долгие годы стало стыдно, хотя… я до сих пор не уверен, случилось ли это на самом деле.
– Именно это, – на мгновение смутился он, – я и собирался сделать – сидеть в каюте и ждать, пока ты пройдешь по коридору. Однако…
– Нашлось занятие поприятней?
– Ну, можно и так сказать.
– Очаровательная мисс Вернер?
– Она просто прелесть.
– Как и большинство уроженок Австралии, – заключил я.
– Как ты догадался?! – вскричал Раффлз.
– Я слышал, как она говорит, – парировал я.
– Вот кретин! – расхохотался Раффлз. – Да, она чуть гнусавит, но не больше, чем ты сам. Ее родители – немцы, она окончила гимназию в Дрездене и теперь возвращается домой.
– Одна? – удивился я. – Наверное, она при деньгах.
– Да, черт тебя подери! – воскликнул Раффлз, и, хотя он смеялся во все горло, я понял, что надо сменить тему.
– Выходит, не из-за нее ты хотел, чтобы мы делали вид, будто незнакомы? У тебя ведь куда более далеко идущие планы, а?
– Ну, в общем, да.
– Тогда сделай одолжение, посвяти меня в них.
Раффлз смерил меня до боли знакомым взглядом. В ответ я лишь улыбнулся, поскольку начал смутно догадываться, что у него на уме.
– А ты в обморок не хлопнешься, Зайчонок?
– Да не должен.
– Ну тогда… помнишь, ты как-то писал о жемчужине, которая…
Закончить я ему не дал.
– Она у тебя! – воскликнул я с пылающим от возбуждения лицом.
Раффлз немного опешил.
– Пока что нет, – с сожалением ответил он. – Но я твердо решил завладеть ею, прежде чем мы прибудем в Неаполь.
– Она здесь, на пароходе?
– Да.
– Но как… где… у кого она?
– У немецкого офицера, надутого коротышки с нафабренными а-ля кайзер усами.
– Я видел его в курительной.
– Вот-вот, это он самый. Сидит там почти безвылазно. Из списка пассажиров я узнал, что звать его Вильгельм фон Хойманн, он капитан лейб-гвардии. На самом деле он является полномочным посланником императора Вильгельма и везет жемчужину с собой.
– Это ты в Бремене разузнал?
– Нет, в Берлине – от одного знакомого газетчика. Мне стыдно тебе признаться, Зайчонок, но именно поэтому я затеял всю эту историю с круизом.
Я рассмеялся.
– И нечего тебе стыдиться. Я надеялся, что ты предложишь мне это дело с жемчужиной еще тогда, когда мы с тобой катались по реке.
– Надеялся еще тогда?! – спросил Раффлз, вытаращив от удивления глаза. Настала моя очередь испытать угрызения совести.
– Ну да, – смущенно ответил я. – Я и сам подумывал об этом, просто не решался тебе сказать.
– Не решался, но все же выслушал меня?
– Разумеется, да, – ответил я не колеблясь.
Сказал я это, конечно, не с прямотой и бахвальством авантюриста, готового ввязаться в это опасное предприятие чисто из любви к приключениям, а дерзко, сквозь зубы, как человек, изо всех сил старавшийся жить честно и потерпевший неудачу. Я во всех подробностях рассказал ему о своей борьбе и поражении. Это была старая как мир история вора, безуспешно пытавшегося стать на путь истинный, поскольку подобная метаморфоза противоречила самой природе.