Фон Хойманн тем временем возобновил планомерную осаду «цитадели». В наши планы входило и то, чтобы он как можно дольше продолжал свои ухаживания, прежде чем пропажа все-таки обнаружится. Хотя прекрасная австралийка откровенно скучала, все чаще бросая в нашу сторону самые красноречивые взгляды, бравый гвардеец не терял надежды, что «крепость» все-таки падет под его решительным натиском. Все это выглядело донельзя комично, но Раффлз был мрачнее тучи и все время хмурился. Мне показалось, что он нисколько не рад нашему успеху. Я счел, что он очень переживает из-за неумолимо надвигавшегося расставания с Эми в Неаполе.
С момента выхода из Генуи он не произнес ни слова, а когда я захотел немного прогуляться, он вдруг схватил меня за руку.
– Постой-ка, Зайчонок, – произнес он. – Мне надо тебе кое-что сказать. Ты умеешь плавать?
– Ну, немного умею, – удивленно ответил я. – А что такое?
– Пятнадцать километров сможешь проплыть? – огорошил меня он.
– Пятнадцать?! – изумленно переспросил я и рассмеялся нервным смешком. – Да я и километра не одолею! Что это ты вдруг спрашиваешь?
– Весь день мы будем идти в пятнадцати километрах от берега, – объявил Раффлз и снова задумчиво воззрился на бежавшие внизу волны.
– Ну и что? Какого черта, Раффлз, к чему ты клонишь?
– Да так, ничего особенного. Только я во что бы то ни стало поплыву к берегу, если случится самое худшее. Под водой, конечно, ты и вовсе плавать не умеешь?
Я не ответил на его вопрос. Я его едва расслышал. У меня перехватило дыхание, и я весь покрылся ледяным потом.
– Что значит «если случится самое худшее?!» – в ужасе прохрипел я. – Нас ведь не засекли, а?
– Да вроде нет, – успокаивающе ответил Раффлз.
– Тогда что же ты говоришь так, словно мы уже попались? – с дрожью в голосе спросил я.
– Пока не попались, но вполне можем. Штука в том, Зайчонок, что на борту оказался наш старый заклятый враг.
– Какой еще враг? Что ты несешь?! – возмутился я.
– На корабле Маккензи.
– Да быть не может! – ужаснулся я.
– Это тот бородатый, который последним поднялся по трапу.
– Ты уверен, что это именно он? – в отчаянии спросил я, словно цепляясь за соломинку.
– Абсолютно! Жаль, что ты его вовремя не узнал.
Я вытер платком взмокший лоб. Мысленно перенесясь чуть назад, я вспомнил, что что-то в походке этого старика показалось мне знакомым – он шагал упруго, почти по-юношески, несмотря на свой кажущийся преклонным возраст. Бороду я тоже припомнил, когда в моей памяти всплыли события той жуткой ночи. Я огляделся, но на прогулочной палубе старика не оказалось.
– Вот это как раз хуже всего, – сказал Раффлз, словно читая мои мысли. – Я собственными глазами видел, как двадцать минут назад он вошел в капитанский салон.
– Но откуда он здесь взялся?! – жалобно воскликнул я. – Быть может, это просто совпадение и он ищет кого-то другого?
Раффлз горько покачал головой.
– На сей раз вряд ли, – обреченно произнес он.
– Так ты думаешь, что он ищет именно тебя?
– Боюсь, что он следит за мной уже несколько недель, – упавшим голосом ответил Раффлз.
– И ты вот так стоишь и спокойно обо всем этом рассуждаешь! – взорвался я.
– А что еще делать?! – огрызнулся он. – Я не хочу прыгать за борт без крайней необходимости. Я уже всерьез начинаю жалеть, что не послушал твоего совета, Зайчонок, и мы не улизнули с корабля в Генуе. С другой стороны, я ничуть не сомневаюсь, что этот старый лис Маккензи до последнего момента следил за лайнером, а на вокзале нас наверняка ждал бы горячий прием. Вот почему он последним поднялся на борт – ему надо было убедиться, что мы здесь.