– Никогда так больше не делай. Трудно разве было попросить свозить тебя туда?
– Я попросила. Эльмара.
Книта рассмеялась:
– А я-то подумала, что вас обоих украли тролли!
– Тролли не крадут детей. Они только и умеют, что превращаться в валуны и таращиться в море.
Тут уж засмеялись все, и я поняла, что прощена.
Вечерами я снова и снова перечитывала тетрадь старика, что привезла с собой с Веретена. За что он разлюбил меня? Я будто искала свою вину. И не могла найти.
В один из первых летних дней приехала Пата. Она вообще часто приезжала, особенно с тех пор, как вернулся Эльмар, и все время уговаривала Книту переехать к ней.
И вот в начале лета она снова приехала и завела этот разговор.
– Дом у меня большой, крепкий, коз много. Жили бы вместе в тишине.
– У тебя там одна сухая трава, мама…
– Ну, у вас тут и такой нет! Только камни.
– Не знаю, не знаю… – в который раз покачала головой Книта, потом посмотрела на Эльмара. – Что думаешь, сынок?
– Я думал, мы снова откроем нашу кондитерскую. Как раньше.
Книта вздохнула:
– Какая уж тут кондитерская? На всей Патанге осталась пара трактиров, и те почти разорены. Империя не смогла утопить нас в крови, так уморит с голоду. Но, наверное, ты прав, сынок, останемся дома.
– Я поеду, – сказала я вдруг и сама себя испугалась, посмотрела на Пату. – Можно?
Пата улыбнулась мне какой-то особенной улыбкой, которая будто бы говорила: «Ага, попалась! Ведь ради тебя я и затеяла этот разговор, ты-то и была мне нужна!» Я пошла собираться.
– Возвращайся поскорее, – обняла меня Ида.
– Не бойся бабушки, – шепнула на ухо Сольта, – она бывает странной, но очень добрая.
– Слушайся бабушку, Уна, и, пожалуйста, не исчезай никуда больше! – попросила Книта.
– Если что, отправляй письмо с рыбаками, я приеду, – сказал Эльмар, чем окончательно вывел Пату из себя.
– Хватит прощаться с ней, будто она идет на войну, а не в гости к родной бабушке! – крикнула она и крепко взяла меня за руку.
Мы спустились к морю, Птица летела над нами, а тулукт шел следом, но ни один из них не сел в парусную лодку, которую бабушка наняла, чтобы доплыть до Птички. Птица полетела впереди лодки, а тулукт остался на берегу, глядя нам вслед.
Мы обогнули остров, и даже я поняла, что плывем мы в противоположную от Птички сторону. Пата заметила мой взгляд и объяснила:
– Хочу показать тебе кое-что. Здесь недалеко.
Молодой и веселый рыбак, который управлял лодкой, всю дорогу что-то рассказывал, пытался меня развеселить, но почему-то мне не было весело. Зато я видела, с каким почтением он разговаривает с Патой, даже спросил у нее совета насчет женитьбы, стоит ли затевать свадьбу в этом году?
– Про свадьбу не знаю, но запасись дырявыми камешками для себя и своей невесты, – сказала Пата. – И всем остальным своим скажи.
– Дырявые камешки? Зачем они мне?
– Не знаю. Но ты спросил, я ответила.
И она угрюмо отвернулась. Я думала, парень посмеется над странным советом старухи, но он задумался и, кажется, прикидывал в уме, где бы ему раздобыть камешки-бусины.
Через какое-то время показался большой остров, парень убрал парус и сказал:
– Прибыли. Надолго вы здесь?
– Перекусить у Гасы ты успеешь. Пойдем, Уна.
Мы ступили на черную землю острова.
На улицах почти не было людей, зато много бездомных кошек, облезлых и плешивых, – они бродили по неухоженным дорогам, сидели на покосившихся заборах, мяукали нам вслед. Здесь не росло ни травинки, хотя земля выглядела плодородной, как в лесу Литы. Пата, наверное, почувствовала, о чем я думала, и сказала:
– Этот остров называется Окаём, ему в войну с Империей больше всех досталось. Богатый был остров, остров, где умели выращивать такие растения, о которых на Патанге или Лассе и не слышали. Твой дядя покупал здесь кофе, например.
– Сольта говорила, что он ездил за кофе на Зеленую Землю.
– Это уже потом, когда Окаём стал бесплодным в одну ночь. Все, что росло здесь, погибло, обратилось в пепел. А земля, хоть и осталась жирна и черна, не может выродить из себя даже чахлого одуванчика.
– Почему?
Пата помолчала.
– Это все Империя. Их император думает, что он всесилен. Что ж… так и есть, по крайней мере для островов. Знаешь, что делают здесь те, кто раньше выращивал сады и кормил все острова?
– Что?
– Пьют. Они научились гнать брагу из какой-то сорной травы, которая одна и растет тут на скалах, и целыми днями пьют. Больше им делать нечего!
– А что еще им делать… – начала было я, потому что никак не могла понять, Пата жалеет их или ругает.