– Я пришла сама, – возразила я.
Они посмотрели на меня.
– А если… – начал Ралус.
– Если все наоборот? – подхватила Рэлла.
– Если она нарушила его план тем, что пришла сама, и поэтому он все еще не схватил ее, не заставил служить ему, не имеет над ней власти?
– Или ему нужно собрать всех семерых…
– Мы должны узнать точно, Рэлла. Мы должны расспросить колдуна.
Они перебивали друг друга, осененные сотней догадок, а я смотрела на них и думала только о том, что выдала императору Литу и Тайрин. Их имена станут путеводной нитью, которая приведет к домику в лесу и горной хижине.
– Я пойду к колдуну с вами, – сказала я.
– Что? Нет! – закричали они хором.
– Вы не справитесь с ним. Вы даже не сможете с ним поговорить, а я смогу. Я понимаю все языки, и те, на которых не говорят, а только думают, тоже.
Я убеждала их, а внутри вертелась настойчивая мысль: император залез ко мне в голову и узнал имена тех, кто и пряхами-то, может, не был, они просто пришли мне на ум. Одна – потому что я по ней скучала, а вторая – потому что у нее такой брат. Он понял это по-своему, он хотел понять именно так. Но ведь я тоже владею этой магией, которую использует император. Я могу понять, что человек не захочет сказать вслух. Император не всесилен, он просто умеет делать то, что умеют не все. Но я-то как раз умею!
А значит, я могу с ним бороться, противостоять ему.
Я – могу.
Я сильнее его.
Сильнее императорского колдуна, его проклятий. Я – дитя большой и запретной любви, рожденная в лодке обезумевших от злобы людей, выброшенная в море и выжившая, меня выкормили тюлениха и коза, я дважды ныряла в озеро Тун, и я сама выбрала свою судьбу: я – пряха Семи островов.
Мысли еще толкались в голове, беспомощно натыкаясь друг на друга, и мне хотелось скорее вернуться в свою комнату, чтобы задать Патиной книге вопрос, но в этот момент в коридоре закричали:
– Императору плохо! Позовите лекарей!
Мы переглянулись и бросились на крик.
Его Императорское Высочество Ронул
Во дворце царило смятение, советники толпились у дверей императорской спальни, и скоро разнеслась весть: император отправил гонца за своим главным лекарем.
– Он и есть его колдун, – шепнула Ралусу Рэлла. – Удача на твоей стороне. Хотя бы не надо тащиться в эти мертвые пустоши.
– Если только это не новая ловушка, – мрачно ответил Ралус и взял меня за руку.
Из императорских покоев вышел главный советник и с поклоном обратился к нему:
– Ваше Императорское Высочество, Его Императорское Величество ждет вас.
Ралус сказал Рэлле:
– Идите к себе.
Он зашел в спальню отца, а мы с Рэллой так и стояли у дверей, пока один из советников не зашипел на нее:
– Вы слышали, что вам сказал принц Ронул?
– Знайте свое место, советник Дойн! – осадила его Рэлла, но подтолкнула меня плечом, и мы вернулись в ее кабинет.
Мы не знали, чем занять себя, и обе молчали. Я вдруг подумала, что мы во многом похожи. Наверное, если Рэлла нырнет в озеро Тун, ее шрам будет такой же изломанный и кривой, как и мой. Я тут же спохватилась: где он появится, если у нее нет запястий?
Ралус пришел не скоро и был мрачнее тучи.
– Отцу действительно плохо, – сказал он. – Невозможно так притворяться. Он очень слаб, а еще… растерян.
– Растерян?
– Да. Будто он был абсолютно здоров, а тут вдруг этот приступ. Все это так странно.
– Что он сказал тебе?
Ралус тяжело вздохнул:
– Что, как ему ни противно, он вынужден передать мне бразды правления, пока не прибудет его лекарь и не поставит его на ноги.
– Он отдал тебе печать Империи? – спросила Рэлла.
– Нет, конечно! Он сжимает ее изо всех сил, и, кажется, только она и не дает ему умереть.
– Тогда его слова ничего не значат, – покачала головой Рэлла. – Без печати тебя никто не станет слушать: ни главный советник, ни начальник стражи, ни…
– Это мы еще посмотрим! – буркнул Ралус, но я видела, что он согласен с Рэллой. И тогда я спросила:
– Почему?
– Что?
– Почему ему противно, ведь он тебя для этого и притащил сюда? Мы должны быть на островах сейчас, помогать там и…
– Кажется, Рэлла права. Он и не собирался ничего мне передавать, он узнал про тебя и нашел единственный способ нас сюда заманить.
– Он мог просто похитить меня, привести силой.
Ралус покачал головой.
– Значит, не мог. Мне кажется, он боится. Он и теперь считает, что этот приступ – твоя месть за то, что он вторгся в твою голову.
– Что?!
Но Ралус не ответил. Он задумался о чем-то, потом тяжело вздохнул и сказал:
– Как же мне все это ненавистно!
Я развернулась и пошла к себе, мне надо было поговорить с книгой, посоветоваться. Но, уходя, я услышала, как Рэлла проговорила задумчиво: