И он пошел к выходу, так и не взглянув на умершего отца.
Я осталась с Рэллой. Взяла скамеечку, села рядом. Смотрела, как она тренирует пальцы, заставляет их слушаться.
– У тебя хорошо получается, – сказала я и пожалела, что больше нет моих четок.
– Что сказал вам колдун? Вы видели его?
– Да. Он рассказал, как снять проклятие с Семи островов.
– То есть это возможно?
– Да.
– Он был там один?
Я удивилась странному вопросу, а потом вспомнила огонь в очаге и темную тень за спиной колдуна. Но мне почему-то не хотелось рассказывать об этом Рэлле. Впрочем, она будто бы уже забыла о своем вопросе, смотрела на меня долго, внимательно и очень грустно. Потом сказала:
– Уна… сейчас трудные времена, но все же здесь, рядом со мной, тебе безопаснее, чем где бы то ни было. Останься во дворце, останься со мной!
Я покачала головой. Я не хотела давать Рэлле призрачную надежду, что она может стать моей матерью.
– Что ж… Ралус прав, надо отдохнуть.
Она стремительно поднялась и вышла из тронного зала. Я посидела еще немного, посмотрела на умершего императора, ставшего еще меньше и суше, и пошла искать Ралуса.
Он был в зале совета, а с ним Лура и Верц. Я потихоньку зашла и встала у окна. Подумала, что на мне до сих пор дорожное платье и мешок с самыми важными для меня вещами, что мы с Ралусом и Лурой так и не смыли с себя дорожную пыль и не позавтракали.
Дверь открылась, и вошла Рэлла, а за ней Виса. Виса несла поднос с едой и вышла сразу же, как поставила его на стол. Принцесса больше не нуждалась в ее ежеминутном присутствии.
– Не могу уснуть, – сказала Рэлла.
Ралус кивнул, съел кусок сыра и продолжил разговор.
– Есть ли известия с Семи островов?
– Ваши посланники еще не вернулись, но до нас доходят слухи, что болезнь, поразившая их, утихает. Однако точно сказать нельзя.
– Ясно. Отправьте в города плату за провизию и лекарства, которые они поставляли островам, и освободите от налогов на ближайшие три года в обмен на их помощь жителям Семи островов.
– Ваше Величество, я боюсь, что совет не одобрит и…
– Я не намерен обсуждать это с советом!
Главный советник склонил голову. Ралус потер лоб и продолжал:
– Всех атуанцев, живущих в Риле, срочно привезти в Атунский лес. Этим займется Лура, – Ралус повернулся к нему. – Отправляйся прямо сейчас, возьми с собой Руфа.
– А если они не захотят? Атуанцы из Рилы, – уточнил главный советник.
– Срочно! – рявкнул Ралус, и советник склонил голову еще ниже, а Лура поспешно вышел.
– Всем семьям погибших в битве при Солебе выдать компенсацию в тысячу монет.
– Ваше Величество! Наша казна опустеет, если после каждой битвы мы будем…
– Значит, больше не будет никаких битв. А для главного советника вы слишком много спорите, Верц. Идите и приведите в исполнение прямо сейчас все, что я сказал.
Главный советник наконец распрямился, коротко кивнул и пошел к дверям.
– Я становлюсь чудовищем, – сказал Ралус и спрятал лицо в ладони.
Рэлла покачала головой:
– Нет, братец, ты становишься императором.
Ралус посмотрел на нее так, что мне мгновенно стало холодно.
– Осталось совсем немного, – усмехнулась Рэлла. – Поприветствовать свой народ.
Они вели себя так, будто оба забыли, зачем Рэлле сделали железные руки.
На площади бушевало море. Огромное море людей. Они ждали выхода нового императора, а Ралус медлил.
– Иди же! – велела Рэлла, сжав железной рукой его локоть.
И Ралус вышел на балкон. Мы с Рэллой, начальник стражи и главный советник вышли следом, но стояли в тени. Толпа замерла на одно крошечное мгновение, а потом разразилась ревом. Это был приветственный рев – народ встречал нового императора, спешил засвидетельствовать ему свою любовь и преданность. Рэлла прикрыла глаза.
– Мой отец, император Вандербут Восьмой, нашел успокоение в лучшем мире, – так начал свою речь новый император. – Он передал мне, своему сыну, печать Империи. Смутьяны и бунтовщики, пользуясь моим отсутствием, попробовали захватить власть, думая, что династия Вандербутов прервана. Но каждый, кто ослушается воли императорской печати, будет наказан. Я, Ронул Вандербут, девятый император…
– Ты не Ронул! – раздалось в толпе, и в Ралуса полетело гнилое яблоко. Оно ударилось о перила балкона, и Ралус растерялся, замолчал. Толпа внизу загудела.
– Это не Ронул!
– Это Ралус!
– Ты трус и предатель!
Ралус подавился словами. Ропот толпы поднимался, как волна озера Тун. Я чувствовала – еще секунда, и она проглотит нас.
– Трус!