Но почему-то сегодня идти домой к любимой семье совсем не хотелось. Поэтому – обед в школьной столовой вместо домашнего, гараж вместо дивана, поездка к морю вместо книги или совместного похода в магазин. Так Нестор заполнял временной промежуток между двумя обязательными отправными точками: окончанием рабочего дня и началом корпоративной вечеринки в Раджасе.
Мысль о Раджасе мгновенно прогнала созерцательное настроение. Кир не уточнил, во сколько запланировано начало мероприятия. Зов проводника Нестор мог услышать с минуты на минуту. И придется без задержек ехать куда-нибудь за город: если проводник отправлен Нагом более низкого дна, то зов не проигнорируешь, подождать не попросишь. Собственно, не в первый раз, но проблема была в другом.
Нестор не садился в седло мотоцикла, будучи выпившим. Все эти кафе-рейсеры из западных фильмов, заливавшие в глотки литры пива, разбивавшие бутылки о головы, а потом устраивавшие гонки по какой-нибудь Северной кольцевой дороге до Хангер Лейн, а потом обратно, – либо гипертрофированная чушь, проплаченная алкогольными маркет-мейкерами, либо полумифическая реалия, давно ушедшая в прошлое под гнетом сварливых жен и сотрудников государственных автоинспекций.
Мотоциклисты не садятся пьяными за руль. Может быть, специально для того, чтобы в случае дорожно-транспортного происшествия, в котором на 99 процентов будет виновен никак не всадник на стальном коне, взять виновника за подбородок рукой в карбоновой перчатке и мягко объяснить нарушенные пункты из правил дорожного движения, дыша ему прямо в нос дыханием свежим и уверенным.
Одним словом, перед Нестором возник вопрос обратной дороги. Вокруг корпоративных мероприятий сформировался устойчивый симулякр второго порядка: традиционно алкоголь присутствовал на таких встречах в качестве неотъемлемой составляющей, необходимой как для старта грядущих событий, так и для последующего забвения событий минувших. В иллюзорном мире Взвеси Нестор знал лишь одного Нага – Наставника по имени Кир. И то, что успел уяснить Нестор за несколько лет их знакомства о пристрастиях и привычках своего Наставника, убедительно говорило о том, что сегодня вечером традиции не будут нарушены.
Какую радость употребляют в Раджасе вместо или вместе с алкоголем, Нестор не знал, но был уверен, что эффект от употребления будет объемным, ощутимым и – очень даже может быть – непредсказуемым. Поэтому использовать в качестве транспортного средства для обратной дороги собственный мотоцикл не стоило.
Зазвонил телефон. Нестор взглянул на номер звонящего. Нина – попробуй не ответь.
– Слушаю.
– Ты где?
– В мастерской. Давно договорился, чтоб глянули. Цилиндры троят. – Не умел Нестор врать, не умел и не хотел. Но что делать?
– Давай быстрее там. И домой. Сегодня твои обещали заехать. Я утку делаю, а ты пройди через «Дом Диониса», вина возьми пару бутылок.
– Красного? – спросил Нестор рефлекторно.
– Утка же. Жирная.
– Значит, красного.
– И бутылку коньяку для папы своего.
– Нин, тут целое дело с этими цилиндрами. Только начали разбирать…
– Не морочь голову. Жду.
Нестор пересек дорогу, одновременно натягивая перчатки. У мотоцикла курили два краснолицых парня. Они с видом знатоков обсуждали технические характеристики.
– Сколько кубов? Тыщи две? – спросил один из них.
– Полторы, – ответил Нестор.
Парни спрашивали что-то еще, но все остальные вопросы заглушил надетый шлем. Нестор завел «Змея», выпятил его при помощи ног задним ходом из кармана и, рыкнув пару раз, покатил назад, к гаражу. Там он оставит мотоцикл, переоденется вновь в «карнавальный костюм учителя», который по совместительству может быть и стильным прикидом тусовщика, и строгим вечерним смокингом, и, услышав зов проводника, вызовет такси. Хорошо, что в гараже есть плед и матрац, – домой сегодня возвращаться опасно.
И в этот раз вратами в Раджас служил все тот же муравейник. Это было в порядке вещей. За три с лишним года знакомства Кир трижды изменял точку визита – по одному разу в год. Нестору нравился этот заброшенный муравьями лаз больше, чем старая кротиная нора, через которую пролегал его первый путь в Раджас. После перевоплощения нора показалась готической анфиладой, своды которой смыкались в вышине в незримый потолок. В качестве второй дороги в контору Наставник избрал полуразрушенную норку тарантула. Нестор падал в нее, как в колодец, и практически сразу вываливался кубарем к ногам младшей кастелянши Зоеньки. Зоенька весело смеялась, а Нестор казался себе нескладным, нелепым, несуразным – о, как он не любил попадать в неловкие ситуации! В общем, «тарантульный» период стал для молодого Нага серьезным испытанием.
Любой подземный ход искусственного происхождения мог послужить связующим звеном между Взвесью и Раджасом. Главное, чтобы к его созданию не прикладывал руки человек.
Проникновение в Раджас было сродни искусству управления мотоциклом: чем больше опыта, тем уже может быть дорога, тем круче могут быть повороты. С этой точки зрения, путь через муравейник не просто вел к пункту назначения, он доставлял радость. После перевоплощения змеиное тело было наполнено высвободившейся энергией, оно было идеально приспособлено для стремительного скольжения. Способность «видеть душой» позволяла мгновенно ориентироваться в лабиринте, выбирать нужное направление и лучом зеленого света проникать из точки старта в точку прибытия. Стены лаза услужливо помогали, как помогают пловцу стены бассейна, – от них можно отталкиваться и придавать движению новое ускорение. Цель путешествия в сознании Нага была обозначена светом в конце туннеля.
Нестор улыбнулся про себя, вспомнив панику, охватившую его в первый раз при виде этого света. Сразу же после «игры в прятки» Наставник научил своего подопечного смотреть не глазами.
– Чтобы научиться видеть необходимое, нужно научиться смотреть сквозь ложное, – сказал тогда Кир.
Никаких домотканых истин Нестор в тот раз не открыл, но в темноте кротовой норы сумел отыскать маячок, который неожиданно вспыхнул белым пламенем, ярким, но не слепящим. В откровении этого наступившего света утвердились над головой величественные своды пещеры и манящий очаг в конце пути. Туда хотелось, туда моглось. Именно это и вселяло в душу панический ужас. Нестор понял, что умер, и чуть не развоплотился прямо под землей. Хорошо, что Наставник был рядом. Вид яростно шипящего змея, раскрывшего капюшон и обнажившего клыки, каплющие ядом, был еще более жутким, чем осознание собственной смерти. Нестор пришел в себя и смог проанализировать необычные ощущения. Нет, он не был мертв. Наоборот, все его тело было наполнено могучей вседозволяющей силой.
С того дня прошло более трех лет, но всякий раз, скидывая одежду и готовясь нырнуть в подземные коридоры вслед за проводником, Нестор по-прежнему ощущал неодолимый радостный трепет: «Сейчас! Сейчас!».
В тот вечер, когда первобытная жуть проникла в душу молодого Нага и закрепила способность «видеть душой» (Кир тогда сказал по этому поводу: «Великие умения могут быть открыты лишь через великие испытания»), Нестор не мог пройти мимо «Варяка». Они долго сидели с Наставником и пили молча, пока Кир не нарушил молчание.
– Думаю, мой друг, сейчас самый благоприятный момент для урока.
– Ой ли? – усомнился Нестор, глядя в пивной бокал.
– Именно! И Вы должны понять меня, как учитель учителя. Ваше сознание открыто для постижения глубоких истин. Вы готовы смотреть на вещи под необычным углом. Высохшей шелухой слетели с Вас сегодня паттерны стандартного мышления. Аксиомы перестали быть истинами, не требующими доказательств. Посему мы поговорим сегодня о философском аспекте перевоплощения и проникновения в Раджас по уютным тропам, заботливо проторенным для нас животными и насекомыми. Начнем с «игры в прятки». Как Вы убедились сегодня, первоочередное требование к Нагу, задумавшему свершить акт перевоплощения, – это требование избавиться от всего наносного и предстать в своем первозданном виде. Как говорится, яко благ, яко Наг, яко нет ничего, опричь простоты…