Оделис с трудом открыла глаза, слушая плач ребенка. К ней на несколько дней приехала погостить ее маленькая племянница - видимо, малышку сильно захвалили и сглазили. Некогда послушный и спокойный ребенок стал просто исчадием ада. Рядом с кроватью лежала большая стопка книг. Одель была настоящей мечтательницей - она читала книги, писала книг, стихи, занималась танцами, любила петь и слушать музыку... Проще говоря - являлась самым творческим человеком, которым только возможно. Но вместе с мечтательностью ей достался и очень темпераментный характер - любые проявления критики или агрессии в свою сторону воспринимались по-разному, но в большинстве случаев - довольно неадекватно со стороны собеседника. Она была слишком сентиментальной и, иногда, довольно агрессивной, как, впрочем, и все подростки в их переходный возраст. Он достаточно сильно запоздал у Скамандер - в те года, когда её сверстники блистали на улице разноцветными прядями и убегали из дома милая девушка прилежно училась и приносила домой дипломы, грамоты и похвальные листы. Но вот когда неформальный отток сошел, то все словно бы поменялось местами - теперь некогда отличница могла прогулять занятия, оставалась допоздна у друзей и не уделяла домашним заданиям должного внимания - все выходило само собой, Оделис всегда везло и она выезжала на собственной образованности. Карие глаза злобно сузились - маленькая девчонка опять не дала ей выспаться... Она была довольно взрослой, хотя на вид около шестнадцати-восемнадцати лет на вид, не больше. Скамандер вот уже третий год училась в колледже - не настолько престижном, как могло бы быть, но родители были довольны и этим. В конце-концов, она поступила, получив грант на обучение, оплатив им большую часть стоимости.
- Но мама! Она отталкивает меня тогда, когда я просто хочу обнять тебя! - Девушка буквально топает ногой и сердится, хмурит брови. - Ты слишком ревнивая, - уклончиво отвечает в ответ женщина, а маленький бесёнок с хитрой улыбочкой кладет свою голову ей на плечо. - А ещё ведешь себя, как ребёнок. Тебе уже скоро сколько... Двадцать два? А ведешь себя на все двенадцать. Прекращай и иди приготовь ужин. - Ащ. Вы уезжаете сегодня, да? - Рыжеволосая аккуратно поправила укладку, которая была сделана ее хорошей знакомой прямо с утра и взяла на ручки бесстыжую маленькую негодницу. Та немедленно закричала и замолотила маленькими ножками, благо, практически небольно, показывая свое желание находится рядом с женщиной, матерью Оделис - Хелен. Рыженькая передала маленького монстра обратно. Хелен покачала головой. - Я пойду уложу её спать. Приготовь ужин, и да, мы сегодня уезжаем на ужин к Кэтрин и ее мужу. Надеюсь, пару часов ты выдержишь и не будешь мне звонить каждые пять минут. - Кивнула женщина и поднялась наверх по некрутой лестнице. Оделись тяжело вздохнула. Ну, не ладила она с этой маленькой бестией. Дойдя до кухни, студентка открыла холодильник и принялась рассматривать продукты. В ход пойдут помидоры, мясо, паста и много базилика. Миранда, а именно так звали этого маленького ребенка, сладко спала. И все действительно проходило без скандалов - Скамандер спокойно учила новую пьесу для выступления в театральном кружке колледжа, грызла небольшой персик и даже немного зевала - жутко хотелось спать. Дождь добавлял только уюта - мерный стук капель о стекло убаюкивал. Где-то невдалеке прогремел гром, а небо рассекла большая молния. Весь настрой поспать улетучился - и, видимо, не только у неё. Красная книжка тут же отлетает в сторону подушки корешком вверх - так не потеряется страница, на которой она остановилась. Она прочитала эту детскую историю, наверное, уже раз пятнадцать, не меньше. И все же - надо было поспешить в детскую. Оделись тяжело вздыхает - успокоить ребенка будет не так-то просто. Судя по всему она потеряла не только родителей, но и бабушку. А слушалась она только их. - Мира, успокойся, не плачь. Это всего лишь гроза, ничего страшного. Давай я расскажу тебе сказку? - Тонкие брови рыженькой сошлись на переносице, когда девочка начала плакать еще сильнее. Скамандер была слишком неопытна, чтобы сходу успокоить ребёнка, ведь в семье она была младшей. Одель начала рассказывать что-то про принцу и принцессу, но ребенок не слушал. Пару раз, малышка, совершенно не координируя свои движения, заехала ей ладошкой в глаз и по носу. Рыжеволосая раздраженно топнула ногой. - Почему ты просто не можешь замолчать? - Она кладет ребенка обратно в кроватку и девочка переворачивается на живот, теперь уже откровенно рыдая в подушку. - Я... Я хочу... Я хочу, чтобы гоблины пришли и забрали тебя. Прямо сейчас. - Она говорит это тихо, почти не слышно, будучи в полной уверенности, что фраза, которую говорила ее любимая героиня не сработает. - Какая же я глу.... Но по телу словно проходит разряд тока и животный страх наполняет всю её сущность, когда рыжеволосая понимает, что плач ребенка стих. Девушка была в панике. На самом деле она безумно любила свою племянницу, но неприятные чувства, которые вызвал этот ребенок своим поведением, заставляли ее вести себя неправильно и агрессивно. Оделис уже переоделась в пижаму - ведь был вечер, вряд ли она выйдет сегодня куда-то, ребёнок, все же, был на ее попечении. Поэтому сейчас она сидела, сложив руки на коленях, на полу, озираясь и слегка побаиваясь темноты, в которую окунулась комната - видимо, напряжение не выдержало, и свет выбило во всем доме. Родители никогда не любили ее стиль одеваться, считая его слишком мрачным, откровенным и вычурным. Но одежда, несмотря на свою откровенность, пестрела цветами - она вполне могла надеть не только все черное, но и что-то очень яркое или необычное. Одежду, как правило, девушка подбирала там же, где и декор для комнаты - в комисионных и секонд-хендах. В обычные магазины она тоже, конечно же, ходила. Но те вещи были слишком растиражированны. Рыжеволосая искала везде - в детской кроватке, стоящей посередине комнаты, в шкафу, под одеялом, подушкой... Она так увлеклась, что даже не заметила, как распахнулось окно, пока оно створками не ударило об стену. Сердце пропускает глухой удар, девушка разворачивается настолько быстро, что укладка, до этого едва потрепанная, становится практически ненужной - кудри сыпятся по плечам, на которых расположились веснушки, и едва ли не мажут по незнакомцу. - Что? Кто вы? - Совершенно глупый и невменяемый, но вполне очевидный вопрос. Джарет еле удержался от того, чтобы закатить глаза. Каждый раз одни и те же вопросы! Глупые, глупые девчонки. Но глупее Сары не могла быть ни одна из них. - А как ты думаешь, кем я могу быть? - Джарет приблизился - рыжая непроизвольно попятилась - и вытащил словно из воздуха ту самую преусловутую книжку. Знакомая обложка. "Лабиринт". - О ком ты читала, девочка? Кого ты звала? Чьи слуги, - он сощурился и чуть не прошипел последние слова, - похищают "детей"? Когда их глупые, разбалованные старшие сестры просят об этом... Джарет окинул ее взглядом. Ребенок на вид, маленькая и хрупкая. Из-за черного цвета одежды и строгих линий блузки казалось, что она еще тоньше, чем есть. Она, казалось, была готова задрожать от страха, но смотрела ему прямо в лицо. Смелая. Совсем как Сара однажды. - Ну же! Ты знаешь его! Назови моё имя! - Зарычал мужчина, вновь рассердившись из-за некстати кольнувшего сердца и воспоминаний о первой возлюбленной.