Город тёк сквозь вечерние сумерки. На чистом ночном небе едва угадывались бледные точечки звёзд. Но совсем скоро ночи станут темнее, а звёзды намного ярче. На остывающие улицы Петербурга выкатывался август.
Сомов зашёл в квартиру. Не включая света и не раздеваясь, он прошёл в спальню и сел на неубранную кровать.
— Вы можете снять и мой браслет?
— Зачем вам это?.. Впрочем, покажите свои ладони… Да, можно попробовать.
Он готов был смириться с неуёмной алчностью тех, кто управлял страной — никакая власть не может удержаться только лишь на одной лишь идеологии. Чтобы обороняться, власти нужны зубы. И лучше всего, когда они золотые. Он понял и принял это как необходимое зло. Но то, что рассказал ему Николай Штохов, и то, что он услышал на записях с диктофона, выходило за все мыслимые рамки.
— Это больно?
— Возможно, вы потеряете сознание. Но не беспокойтесь, я не воспользуюсь вашей беспомощностью.
— Меня беспокоит не это.
— Что же?
— Как с этим жить дальше.
Никто не вернёт ему Настю. Ни Бурцев, ни свет Стахнов. Только он сам.
Сомов встал и направился к оружейному шкафу, стоявшему в углу комнаты. Отпер замок, открыл узкую дверцу. В шкафу хранился охотничий карабин с оптическим прицелом — подарок Управления на присвоение звания «капитан». Тут же находился и базеляр выпускника Академии МГБ — кинжал с коротким сужающимся чёрным лезвием, на одной стороне которого располагалась гравировка: «Холодная голова», а на другой — «Горячее сердце». Гравёры отчего-то забыли про чистые руки…
На отдельной полке лежали две коробки патронов к карабину. Он вынул их и переложил в армейский рюкзак. Сунул кинжал в ножны на поясе. Вытащил карабин и передал его Николаю. Затем достал из кармана гимнастёрки фотографию.
Николай, Екатерина и Константин Штоховы счастливо улыбались на фоне цветущей яблони.
— Вы не против, я оставлю это здесь?
— Делайте, как считаете нужным, — бесцветным голосом ответил Штохов.
Сомов перевернул фотокарточку и на обороте написал:
Фотокарточку он положил на дно опустевшего оружейного шкафа, а сверху маленьким траурным венком лег его чёрный браслет.
Первый пункт назначения — посёлок Елагин остров, домовладение номер 13. Он был уверен, что там найдёт Настю. И это будет только начало. Только начало.
Он шёл на войну с незримым злом.
Заключение
Полковник Айдаров посмотрел на сидящего в дерматиновом кресле человека.
— Допрос начинается.
Человек в кресле открыл глаза и глубоко вдохнул.
— Я готов.
— Все вопросы, которые я вам задам, составлены на основании предварительного допроса. Отвечайте только «да» или «нет», в противном случае машина правды посчитает ваш ответ за ложь.
— Я знаю процедуру, господин полковник.
— Конечно, знаете. И согласно этой процедуре, я должен вас об этом предупредить.
Полковник Айдаров кивнул оператору машины правды.
— Вас зовут Кирилл Анатольевич Каша?
— Да.
— Вы участвовали в следственных действиях по поиску так называемого Ладожского невидимки?
— Да.
— Вы руководили одной из следственных групп по этому делу?
— Да.
— Капитан Сомов входил в состав вашей группы?
— Да.
— Вы были дружны с ним?
— Нет.
— В прошлом у вас был конфликт. Дошло до рукоприкладства. Вы помните тот случай?
— Да.
— Причиной того инцидента стала супруга Сомова Анастасия жар Пяйвенен?
— Да.
— Вы знали о том, что капитан Сомов вышел на след невидимки?
— Нет.
— Согласно вашим показаниям, капитан Сомов в день, предшествующий убийству господина свет Смердюкова и госпожи свет Смердюковой, покинул расположение деревни Лопатицы, сославшись на плохое самочувствие. Так?
— Да.
— Вы давали разрешение капитану Сомову покинуть деревню Лопатицы?
— Да.
— Это был последний раз, когда вы лично общались с капитаном Сомовым?
— Да.
— Вы были осведомлены о его намерениях убить брата и сестру свет Смердюковых?