Другие «старики» с отцовской работы, кого бы Славка ни спрашивал, также были немногословны. Поколение суровых молчунов, видевших и переживших слишком многое.
— Дядя Игорь (Петя, Коля, Вася), — дёргал маленький Славка за рукав очередного отцовского сослуживца. — А как раньше всё было? Ну, тогда ещё…
Ответ практически всегда был одинаков:
— Херово было, Славик.
— А сейчас хорошо? — не унимался он. (Не потому что сомневался, а лишь для того чтобы в очередной раз услышать подтверждение).
— Очень! — смеялся дядя Игорь (Петя, Коля, Вася). — Беги на РЭБ, там дядя Миша тебе блестящих гаек отсыплет. Беги, поиграй…
Зато про те времена всё знала Тонкая-Звонкая, которая не просто раскрывала на своих уроках интереснейшие подробности жизни прежней России и старого мира, но и иллюстрировала свои лекции массой интересных сопутствующих материалов того времени: видеороликами, выдержками из прессы, фотографиями, графиками, цитатами видных общественных и политических деятелей. Страсть как интересно!
Славка полюбил эти уроки больше всех прочих. И даже подумывал учиться на историка. Лучшего способа досконально узнать о прошлом не существовало. А до тех пор он с упоением впитывал каждое слово Маргариты Васильевны.
— На место цветных революций пришла цветная эволюция! — торжественно и громогласно вещала Марго, не давая шансов никаким другим звукам в классе. — Эволюция гражданского общества, где каждый получает то, чего заслуживает! Ваши синенькие браслеты, ребята, это цвет доверия! Государство вам доверяет и заботится о вас и ваших семьях. А белый — это цвет пустоты. Это туман, в котором врагу легко затеряться, чтобы строить козни против нашей страны. То есть против нас с вами.
Вряд ли кто-нибудь из друзей отца смог бы объяснить, что такое «цветная революция». А Марго могла. Даже если не сразу всё было понятно, всегда можно было подойти к ней после уроков и спросить. Отвечала на такие вопросы она всегда охотно и интерес учеников к своему предмету всячески поддерживала. Про «цветные революции», например, она рассказывала ему в своём кабинете больше часа. Так он узнал, что ещё перед Хворью по всему миру то тут, то там разгорались псевдонародные бунты, спровоцированные врагами, и эти подкупленные бунтари выбирали себе какой-нибудь цвет в качестве символа и чтобы узнавать друг друга в толпе. Такой цвет сразу приобретал особое значение, красиво именуемое «сакральное». В России «цветные революционеры» повязывали себе на рукава белые ленты, поэтому, когда уже возникла Система, именно этот цвет назначили для тех, кто нёс в себе явную или хотя бы потенциальную угрозу государственному строю.
— Самый страшный враг не тот, кто бежит на тебя с оружием, — грозный голос Марго плыл над притихшим классом. — Самый страшный враг — это тот, кто, прикрываясь гуманистическими лозунгами, мнимой заботой о правах и свободах человека, наносит удар изнутри! В спину! Этот враг живёт среди нас, может быть, в одном с вами доме или даже подъезде. Он вежливо здоровается при встрече, ходит на работу, гуляет в парке с собакой и даже помогает по мелочам окружающим, восхищается закатом и весенним дождём. Да, ребята, да! Восхищается! И, может, даже пишет стихи! И по его поведению и внешнему виду вы никогда не узнаете, кто он такой! Но всё это маска, личина, за которой скрывается недруг, люто ненавидящий свою страну и желающий ей гибели и позора. Эти люди всегда чем-то не удовлетворены, постоянно недовольны. Они только и делают, что критикуют власть, купцов и промышленников, простых рабочих людей, обвиняя всех, кто попадётся под руку, в своих бедах, проецируя свою неудовлетворённость жизнью на всё, что их окружает. Всё, что им даёт государство, они принимают как должное. Всё, что, по их мнению, им не додают, эти люди записывают в долги. Скептики, не способные созидать, они видят выход только в деструктивном решении проблем. Уничтожить, разрушить, оболгать — вот смысл их так называемой борьбы. Вместо того чтобы сделать себя и свою страну лучше, они только и могут находить и бесконечно мусолить огрехи нашей государственности, возводя эти огрехи в ранг глобальной катастрофы. И эта зараза очень стойка, так как базируется она на самых низменных человеческих чувствах — зависти, злобе, эгоизме. А может ли настоящий гражданин, любящий свою страну, быть эгоистом?
И ученики, знающие правильный ответ, дружно мотали головами — нет, не может.
Я — в Стране! Страна — во мне!