Это лишь часть вопросов, на которые хотелось бы получить правдивые ответы.
Не стала ли подводная лодка разменной монетой? В сложившейся ситуации, как мне кажется, на самом высоком уровне решили скрыть правду о гибели подводной лодки и заодно снять некоторые проблемы. В качестве «компенсации» американцы отказываются от совершенствования своей противоракетной обороны и дают нам миллионы долларов на работы по подъему затонувшей субмарины и развитие спасательных сил и средств, а мы будем молчать».
Прежде всего все эти двенадцать вопросов – один к одному абсолютно применимы и к версии «навигационного происшествия», то есть непреднамеренного столкновения под водой.
Рассмотрим представленные нам умозаключения.
Итак, пробоины от торпед?
Торпеды, в отличие от бронебойных снарядов, не пробивают корабельную броню, они разворачивают её своим взрывом так, что никаких следов, по которым можно определить её калибр, точнее, диаметр, не остается. Это во-первых. Во-вторых, американские торпеды МК-48 самонаводящиеся, то есть их акустические головки наводятся на самую шумную часть корабля – кормовую, где находится наиболее мощный источник шума – гребные винты. Поэтому если бы американцы выпустили свои торпеды, то попали бы они в кормовые отсеки «Курска», но никак не в носовые.
В-третьих, и это, пожалуй, самое важное: американские командиры прекрасно знают, чем таранный удар отличается от торпедного. Поэтому при столкновении американский командир никак не мог «посчитать, что его атаковали», поскольку субмарины не самолеты, которые могут применять таран, когда кончаются боеприпасы; удар корпусом в корпус это не атака, а навигационное происшествие, несчастный случай, но никак не умышленное нападение. А значит, и приказа на открытие огня отдавать нет смысла. Тем более что рядом находится и своя подлодка.
Профессор и сам сознает уязвимость этой версии, задавая ряд контрольных вопросов, в частности почему американская торпеда МК-48 попала в носовую, а не в кормовую часть «Курска». «Был ли произведен пуск учебной торпеды с подводной лодки «Курск» или она выполнила учебную атаку «пузырем», то есть без выстрела торпедой? Когда было передано и какое имело содержание последнее донесение с «Курска»?»
«Зная конструкцию наших торпед, трудно представить, чтобы они взорвались при нестандартных ситуациях, таких, например, как близкий взрыв или пожар».
Но это вовсе не аргумент – «трудно представить». Чего уж тут представлять, когда в 1962 году именно так – после непродолжительного пожара – рванул весь торпедный боезапас на подводной лодке Б-37.
«От близкого взрыва такой мощности и сильного гидродинамического удара могли произойти незначительные (курсив мой. – Н.Ч.) повреждения и на американской подводной лодке (какое-то время она вынуждена лежать на грунте)».
Но от «незначительных повреждений» подводные лодки на грунт не ложатся.
Вспомним, что «Курск» должен был стрелять по «Петру Великому» как по главной цели ОБК – отряда боевых кораблей. Значит, установка глубины хода торпеды была произведена на надводную цель. И торпеда пошла на глубине 10 – 15 метров, гораздо выше, чем могла находиться иностранная подводная лодка. Не забудем при этом, что подлодки-разведчицы иногда применяют режим зависания, то есть могут держаться под водой без хода, а значит, совершенно без шума.
Сомнительно, чтобы американская лодка находилась от «Курска» на носовых курсовых углах, то есть в зоне захвата цели – между стреляющей лодкой и «Петром Великим». Ведь американцы вели слежение за «Курском» именно с кормы, из зоны так называемой «акустической тени». По-другому и быть не могло. А значит, и торпеда не пошла бы сама по себе «из носа в корму», поскольку для неё впереди «маячила» четкая цель – тяжелый крейсер.
Сомнительно, чтобы американские лодки начали активные боевые действия ещё и потому, что они выполняли в первую очередь разведывательные задачи. А главный закон любой разведки – морской, авиационной, сухопутной (кроме разведки боем) – никогда не ввязываться в бой и полная скрытность.
Некорректна эта версия ещё и потому, что даже в самые острые моменты Холодной войны, в дни того же Карибского «ракетного» кризиса, когда американцы вполне безнаказанно могли топить наши подводные лодки, действовавшие в «горячих водах» конфликта, не выпускали своих торпед. Почему же американский командир должен был сделать это в прибрежных водах России, в неконфликтный период? Услышал, как русский командир открывает переднюю крышку торпедного аппарата? Принял это за начало торпедной атаки против «Мемфиса» или «Толедо»? Но с какой стати? Ведь оба американских командира прекрасно сознавали, что находятся в полигоне боевой подготовки российских подводных лодок, а в полигонах принято стрелять…
Отец командира «Курска» Петр Степанович Лячин, бывший сельский механизатор, утверждает:
– Я уверен, лодку американцы потопили! Они ему (сыну, капитану 1-го ранга Геннадию Лячину. – Н.Ч.) не простили, что он все их ловушки обошел в своем дальнем походе.
Однако тесть Геннадия Лячина, бывший подводник-профессионал, задается другими вопросами:
– Трудно поверить, что американские лодки находились вдалеке от наших учений. Но ещё труднее поверить, что было задание избавиться от нашего «Курска». Таким способом? В мирное время?
Нельзя с ним не согласиться.
Настаивая на своей, прямо скажем, полуфантастической версии морского боя российской и двух американских подводных лодок, профессор Доценко не приемлет версию непредумышленного столкновения на том основании, что невозможно себе представить «столкновение легкового автомобиля с грузовым, после которого грузовик остался бы на обочине разбитый вдребезги, а легковой без повреждений. Если в результате столкновения с иностранной подводной лодкой «Курск» получил столь серьезные повреждения, что затонул, то какие же повреждения должна была получить лодка, водоизмещение которой в 3 раза меньше, чем у «Курска»? После такого столкновения иностранная подводная лодка никак не смогла бы самостоятельно покинуть район и уйти в норвежскую базу Берген. К тому же скрыть от посторонних глаз повреждения не удалось бы.
…Известны многочисленные случаи столкновения подводных лодок друг с другом и даже столкновение подводной лодкой со скалой (в Белом море). При столкновении двух подводных лодок их повреждения будут примерно одинаковы».
Последнее утверждение совершенно справедливо, если речь идет о наружных повреждениях. Но ведь все чудовищные разрушения в носу «Курска» произошли вовсе не оттого, что их нанес форштевень чужого корабля, не от механики соудара, а от взрыва многих торпед, который мог быть вызван даже не лобовым столкновением. Что инициировало взрыв – вот в чем вопрос. Если даже малый «запорожец» чиркнет своим бортом о цистерну огромного бензовоза и выбьет при этом роковую искру, то что потом станет с «грузовиком»? А ведь атомарины типа «Лос-Анджелес», даже при самых вольных аналогиях с автотранспортом, это вовсе не «Ока» и не «запорожец».
«Следует также учесть, – продолжает свою аргументацию профессор, – что подозреваемые стороны, то есть и американцы, и англичане, на правительственном уровне заявили о том, что никаких столкновений их субмарины с нашими подводными лодками не имели. Англичане с возмущением потребовали от российской стороны представить доказательства… Замечу, что американская сторона в такой ультимативной форме не протестовала».
К версии профессора Доценко примыкает не менее экстравагантная гипотеза доцента физико-технического института из города Снежинска Кронида Эрглиса:
«Причина гибели атомного подводного крейсера «Курск» может быть значительно серьезнее, чем предполагается (в целом правильно) в публикациях (газеты «Век». – Н.Ч.) «Курск» убит лодкой-киллером» и «Бермудский треугольник военной реформы», а также в интервью с академиком И.Д. Спасским. По моему мнению, весьма вероятно нападение безэкипажной мини-подлодки, автономно управляемой бортовым суперкомпьютером.