Получив свою дозу никотина, уважаемый эксперт подобрела и продолжать перечисление подвигов следователей на научном поприще не стала.
– Рассказывай, раз принес… – проговорила Виктория тоскливо.
– Соседи ничего не слышали, – забубнил мужчина. – Следов взлома не было, то есть хозяева сами впустили убийцу. Дело происходило ночью, значит, он не мог представиться газовиком или почтальоном. Скорее всего, жертвы и убийца были знакомы. А дальше начинается мистика. Убийца ничего не взял и следов никаких не оставил.
– Как это никаких?
– Вообще никаких.
– Так не бывает.
– Я же говорю, мистика.
– И ничего необычного в квартире?
– Ничего. Если не считать лобстеров, разбросанных по полу в комнате.
– Кого?
– Не кого, а чего. Лобстеры, их еще называют омары…
– Я в курсе, кто такие лобстеры. Только они все-таки «кто».
– Что? – не понял голос.
– Неважно, – нетерпеливо перебила Виктория. – Откуда лобстеры?
– Молодые люди ужинали, когда убийца проник в квартиру. Фото с места преступления позже привезу, посмотришь на этот натюрморт. В службе доставки ресторана есть сведения, что с этого адреса часто заказывали дорогие модные блюда.
– Боже мой, какой бред!
Далее она пробормотала что-то нечленораздельное и, скорее всего, нецензурное, и вдруг спросила отчетливо:
– Ты ел когда-нибудь лобстеров?
– Нет, – удивился мужчина. – А что?
– Да ничего, просто спрашиваю. У меня на ракообразных аллергия. Горло начинает чесаться, а потом ужасно распухает, и дышать не могу. Но, наверное, очень круто это есть.
– Ну наверное, – протянул он и вдруг живо добавил. – Вот видишь, сама говоришь «это есть». Так что лобстеры – это что!
– Нет-нет, лобстеры – это кто, – заупрямилась Виктория.
– Почему?
– Потому что… Все, не отвлекайся, давай дальше! Значит, семья была состоятельная?
– Вполне. Но это ограбление. Нет, ты все-таки как филолог объясни мне, почему лобстеры это «кто», а не что?
– О-о-о, – в притворном нетерпении заныла она. – У тебя два трупа, а ты про лобстеров!
– Должен же я знать, за что тебе деньги платят? А то не понятно.
Судя по звукам, она сделала круг по комнате и плюхнулась на диван.
– Ладно. Рассказываю. Если коротко, то у одушевленных существительных винительный падеж множественного числа совпадает с родительным падежом. Например: Я ем мужчин. В женской бане нет мужчин. Я ем лобстеров. У нас нет лобстеров. А у неодушевленных существительных – они не совпадают. Я ем макароны. В доме нет макарон. Еще в конце прошлого века Антон Павлович Чехов писал, что ел устрицЫ, а не устриц, и лобстерЫ, а не лобстеров. Но сейчас категория одушевленности этих слов устаканилась. Понятно?
– Нет, – обескураженно произнес голос, который, видимо, не ожидал таких сложностей. – Зачем это все?
– Наверное, зачем-то надо, раз ты ко мне с этой своей папкой ни свет, ни заря приперся, – колко заметила Виктория.
Мне стало ясно, что мужчина был знаком с Викой недавно: он пытался продолжать, но ее любимая мозоль уже была потревожена. Иногда получалось довольно весело, я затаился.
– Ладно, рак, который к пиву, это кто или что? – спросила она.
– Рак… Наверное, кто, – неуверенно сказал голос.
– Ну вот, а лобстеры – те же раки. Просто с раками русскоговорящие люди давно знакомы, нырни в Волгу, там рак по дну ползает, сразу понятно, что это «кто» ползает. А лобстеры до сих пор экзотика в виде ресторанного блюда. Поди разбери – кто или что там на тарелке лежит. Отсюда и путаница.
– Верно, – согласился голос, в котором зазвучали радостные нотки понимания.
– И покойник, между прочим, – это тоже кто, – добавила Вика уже дружелюбнее.
– Почему? Покойник – это труп. Другими словами – мертвое тело, – запротестовал голос. – Тело – это «что», тем более, если тело мертвое.
– Хорошо, пусть будет так, – на сей раз она согласилась легко, несмотря на то, что мужчина был явно не прав.
На самом деле учитель из Вики никудышный. Эта дама живет по принципу «я знаю, и мне этого достаточно», но сомнения в самой природе и пользе знания всегда вызывают в ней желание стоять насмерть. Странное сочетание: красавица, модница, шопоголик, со святой верой в разум и науку. Ко всему этому она еще и блондинка. В общем, Виктория из тех, в ком форма и содержание серьезно противоречат друг другу.
Но несмотря на это сочетание несочетаемого, я понимал ее сейчас прекрасно. Заведя странный разговор про лобстеров и покойников, она имела в виду, что грамматическая категория одушевленности-неодушевлённости в русском языке далеко не всегда совпадает с живым и неживым в природе, и в этом всегда есть какой-то мистический смысл, потому что таким образом язык как бы отмечает пограничную зону. Например, слово кукла для русского языка живое, микробы и бактерии – могут быть и живыми, и неживыми. Бесспорно, живые – это мертвецы, русалки, лешии, боги всех времен и религий, хотя богословы, религиоведы и философы поломали на эту тему немало копий. Удивительный мир языка – слово, отразившее понимание мира целого народа. В последнее время мне пришлось много об этом узнать, особенно когда слово становилось уликой.