— Так вот ты какое, тяжкое похмелье, ничего себе пивка попил — прошептал он самому себе и, заставив себя встать, открыл матовую перегородку санузла.
— Можешь мыться на все, алконафт, должок вчерашний возвращаю. Кстати, на этом уровне расщедрились и добавили полминуты, надеюсь тебе хватит. — послышался женский голос.
«Боже, кто тут со мной, неужто девку вчера в кабаке подцепил?» — ужаснулся Годяй, но в этот момент проснувшаяся память услужливо добавила голове события последних дней, а заодно подсказала, как включается пар.
Из душевой Годяй вышел уже почти вменяемый, сразу направившись к источнику влаги. Залпом выпив подряд две чашки воды, третью налил с горячей, не забыв кинуть в нее пакетик чая. Карина сидела за монитором инфовизора, кажется здесь так ПК называли, не оборачиваясь в его сторону. Размешивая чай, парень какое-то время изучающе сверлил ее затылок, потом равнодушно махнул рукой, занявшись продолжением лечения организма в домашних условиях. Обратив внимание на напульсник и обнаружив на нем остаток в семнадцать кредитов, он брезгливо поставил на полку чашку и открыл дверь отсека.
— Куда направился, болезный? Искать опохмелку?
— Тебя не спросил, — буркнул в ответ Годяй. — Это не чай, а бурда, хоть сахара куплю, может пить можно будет.
Вернулся он скоро, зажимая в руке пластиковый пузырек с таблетками и подсказанное продавцом в аптеке средство от похмелья, не медля, кинул пару штук в едва теплый чай, а пока они пузырились, сожрал одну из пастилок.
— Я нам новую работу нашла, — не поворачивая головы, — произнесла Карина. Только она на минус девятом.
— И где?
— Этажом выше.
— Слышал, не глухой. Что за работа?
— Моя — юрисконсультантом, твоя — мерчендайзером, обе вакансии в одном из сетевых магазинов. Когда очухаешься от вчерашнего, думай, как быстрей наверх перебраться. У тебя это, вижу, славно получается.
— Уже придумал. Надо кого-нибудь еще завалить, это называется правильной гражданской позицией, но пока, кроме твоей кандидатуры, стрелять не в кого, да и станнер реквизировали.
— Ты мне теперь должен за услугу «трезвый грузчик», так что выкручивайся, — продолжала ледяным тоном девушка.
— Я сам шел.
Первый раз она повернулась к нему лицом.
— Ты сам лежал и сам норовил упасть, а я тебя тащила, даже когда щипаться начал!
— Не помню, значит не было. За что, интересно, я тебя ущипнул, улики — в студию.
Карина невольно потянулась к блузке, но, опомнившись, отдернула руку, покрывшись при этом слабым румянцем.
— Короче, не умеешь бухать, умей думать.
— Улики физического воздействия не предъявлены, или как там у вас, яйцеголовых —удовлетворенно произнес Годяй, не заметив изменения цвета лица собеседницы. — Думать буду, конечно, когда база, творящегося в твоем светлом будущем в кучку соберется, а пока полностью устраивает недельный сбор грибов с их последующей дегустацией в столовой отдельно взятого ангара. Вместе с неписаной красавицей, вечерами подрабатывающей, по ее словам, грузчиком в питейных заведениях.
Потрясенная девушка тут же уткнулась обратно в инфовизор, а Годяй принялся заваривать второй пакетик, разорвав перед этим для внимательного изучения содержимого использованный.
После остатка выходного в атмосфере взаимной рассерженности, следующие два дня пролетели в напряженном труде на благо новообретенного родного города, а потом и следующие три. Бесконечная лента транспортёра с плывущими по ней ящиками собранной продукции, столовая, как верно догадался Годяй, с блюдами выращиваемого на этой и соседних плантациях, похожая лента дороги туда и обратно, только для людей — это все. Порою Карине казалось, что она стала объектом чудовищной мистификации, завтра ее разбудят с развешанными по стенам воздушными шариками, объявив о розыгрыше и покажут наконец, новый мир, в который она так верила. Но «завтра» наступало по-прежнему с утренним маршем и свешивающимися с кровати волосатыми ногами «телохранителя». Годяй взял в привычку вечерами пропадать, скорее всего в этом чертовом баре, но больше пьяным не возвращался, хотя легкий запах спиртного от него все же исходил. Они по-прежнему мало разговаривали, в основном по работе, это стало откровенно бесить.
Несмотря на все, девушка вечерами упорно сидела в инфопедии, настойчива выискивая информацию о мире, в который их занесло. Ощущение от прочитанного было двояким. С одной стороны, после многочисленных войн за территории, заканчивающиеся ресурсы, даже за воду, закончившихся вспыхнувшей первой глобальной мировой с последующими за ней природными катаклизмами, едва не приведшими к угасанию жизни на планете, к власти пришли вменяемые лидеры, объединенные одной неведомой силой, называемой просто Системой. Прекратились войны, страны в большинстве своем распались на сильно сократившиеся количеством города-государства с окружающими их областями, рассыпались в прах границы. Насколько изменилась религия, Карина, кстати, не нашла, поставив мысленно знак вопроса. Оставшиеся в живых из-за банального голода ввиду сократившихся посевных и иных площадей, стали активно в эти города переселяться. Еще через десять лет в них благодаря новейшим строительным технологиям началось активное строительство того, что она видела на примере Пришельска — города вместо расширения территории стали уходить буквально под землю, теперь там жило более половины населения. Оказалось, первые три нижних этажа, которых во всех перестроенных городах было по двенадцать, были в основном заполнены наказанными по социальному принципу, то есть банально для провинившихся и маргиналов. Уже выше появлялись и торговые центры с искусственным освещением, похожим на солнечное, и парки с фонтанами, короче, все, к чему люди привыкли на поверхности. Жаль, что их наградили переселением лишь на десятый, придется терпеть еще неделю, прежде чем она увидит нормальную жизнь, хоть пока и под землей. Двоякость же заключалась в том, что Карина не очень понимала, зачем столько людей переселять ниже поверхности, наверху же из-за сокращения численности населения теперь оставалось, следуя логике, достаточно свободного места. Так что, прочитав под сотню разных материалов, она была вынуждена признать, что много ответов на вопросы пока откладываются, по крайней мере до перехода на минус девятый.