Смит абсолютно оказался равнодушен к мелкому воровству, не его епархия, этим занимались экономические безопасники, ну и полиция, само собой, что он и выдал растерявшимся путешественникам во времени, расписав в красках, насколько они тупые и бесполезные. Так прямо и сказал, после чего у девушки стало от обиды непроизвольно дергаться правое веко, а лицо покрываться пунцовыми пятнами. На вопрос Годяя, что конкретно они должны искать, оперативник из конторы, занимавшейся отделением неблагонадежных членов общества от остальной массы населения, в этом парень уже не сомневался, посоветовал искать запрещенку в любых формах, от «льда» до политики. В свой отсек оба вернулись полностью опустошенные, хорошо была пятница. Или суббота, выходной-то один.
В этот свободный день они опять решили прогуляться по центру уровня, раз уж он наиболее был похож на обычную городскую улицу в их прошлом. И, к своей досаде, опять попали на очередную демонстрацию, на этот раз собравшиеся протестовали против засилья бюрократии, за что ею же в виде социальной полиции и должны были быть позднее побиты. Заранее сообразив, во что выльется праздничное гуляние, молодые люди вовремя укрылись на центральном фуд-корте. Неторопливо попивая мох экстра-класса, Карина задумчиво смотрела на далекие отсюда нестройные ряды протестующих, весело бредущие по центру улицы, подбадриваемые дудками и барабанами.
— Не понимаю я этих демонстраций. Они не в состоянии что-то изменить, пока большая часть уровня не выйдет выступить против действий власти, да и то — не факт.
— Карин, для многих здесь жить скукота, не только для нас. А тут, бац, и целое факальное шествие с плясками и клоунами, что ж не поучаствовать в прикольном мероприятии? Смотри, подавляющее большинство выглядит весьма довольными своим участием в событии, оживляющем серое существование в этом прекрасном подземелье. Да и у нас, честно говоря, все светлые праздники, не считая официозных и религиозных, будь то день ВДВ или случайная победа сборной по футболу, заканчивались, как правило мелкими стычками и пьяными выяснениями отношений. И не только у нас, французов вспомни после того, как к ним добрый десяток лямов арабов переехал. А тут сам Аид велел наслаждаться низменными страстями в отсутствие доброго солнечного света.
— То есть тебе нравится, когда переворачивают машины и поджигают мусорные баки?
— Лично мне — нет, но знавал в нашем прошлом приятелей, кто был не прочь похулиганить в толпе. Это как спорт.
— Заканчивающийся выбитыми зубами и ушибленными почками? — вопросительно добавила Карина. — Действительно прикольно, особенно лечиться после такого радостного события.
— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках! — возмутился парень. — Родаки рассказывали, что познакомились в электричке, полной футбольными фанатами, возвращающимися с матча. Так вот, те даже взахлеб гордились багровыми ссадинами и синяками, полученными в драке с ментами, мама отчетливо помнила их фанатичные горящие глаза, даже немного завидовала. Правда, закончилось плохо, эти идиоты, несмотря на мороз, выбили несколько стекол в вагоне и принялись орать свои кричалки. Мама тогда очень испугалась и прижалась к незнакомому соседу, который позже папой стал. Я, слушая тогда их, тоже завидовал этим в электричке, на нашей скамейке во дворе только о клипах болтали, да кто с кем мутит... Отстой, короче... Действительно, по одному сценарию зажигают, — продолжая наблюдать за демонстрантами, меланхолично добавил Годяй, вглядываясь наверх — вот и дым под потолком в нашу сторону потянуло. Может, пойдем отсюда?
— На фуд-корт не сунутся, здесь камеры вообще одна на одной, — убежденно выдала Карина.
Он ей было хотел возразить, но в этот же момент неожиданно оказался на полу, а сразу последующий за падением хриплый бас сверху рекомендовал посетителям не делать резких движений, затем раздался резкий хлопок. За соседним столиком пронзительно закричали, раздался шум борьбы и вдруг Годяй вспомнил...