– Алин, зови свою девку, – Ламил подошел ко мне. – и – к капитану.
На этот раз Ламил при разговоре с капитаном не присутствует. Пошел дальше командовать обустройством лагеря – распределять десятки по местам, распределять дежурства, организовывать сбор дров... Я позвал Нарив и мы вместе отправились искать Седого.
– Ты знаешь эти места? – без предисловий спросил капитан, когда мы подошли.
Нарив думает долго. Так долго, что капитан начал уже хмуриться, ожидая отрицательного ответа. Но вот женщина посмотрела ему в глаза.
– Раньше, этого леса здесь не было. – ответила она. – Из гор мы вышли через Путанные ущелья. Оттуда раньше вел тракт, но сейчас я не вижу от него и следа. Думаю, мы немного отклонились от него к западу. Надо выслать людей...
– Вышлем. – перебил капитан. – Дальше куда?
– В дне пути от Путанных ущелий был небольшой торговый городок. Оттуда – на северо-восток. Еще три дня пути – и выйдем к Зонгару. Через Зногар – прямо на север около недели. Там будет мой монастырь.
– Полторы недели... – пробормотал Седой. – Считай – две или больше, если без дорог... И это – если мы найдем где здесь была та дорога... А поближе никакого монастыря не было?
– Господин капитан, – рискнул вставить свое слово и я, – помните, тот гном... Брумгум... когда рассказывал о том, что здесь произошло, говорил, что все монастыри, кроме тех, что на севере, были разрушены...
– Ну да... – согласился капитан. – Значит, пойдем туда, куда она говорит, и будем надеяться, что тот монастырь уцелел.
– А если – нет? – тихо спросил я.
– Значит – пойдем дальше. Искать другие монастыри. – твердо заключил Седой. – Свободны!
Ночь прошла... Не скажу, что – спокойно. Скорее – тихо. Мертвенно тихо. И я сильно сомневаюсь, что на весь лагерь нашлось хотя бы десять человек, которые этой ночью спали бы. Лично я не сомкнул глаз несмотря на всю усталость. Нашему десятку выпало дежурить в первую смену. Мы так и простояли у больших костров все четыре звона, практически неподвижно. Казалось, шевелились лишь глаза, всматривающихся в еще более сгустившуюся от рыжих отсветов огня тьму. Время от времени, кто-то подбрасывал в огонь дрова из больших куч, собранных уже перед самым закатом. Не завидую тем, кто собирал эти дрова. Отходить, пусть не поодиночке, от остальных... Так и стояли, внимательно смотря по сторонам. Прислушивались – до боли в ушах. Но вокруг было все тихо-тихо. Хотя, кое-кто уверял, что слышит какой-то шорох за пределами освещенного круга. Мы тогда напрягались еще больше, хватались за оружие, но... Тишина... Потом, когда пришло время, нас сменили. Но даже тогда поспать не удалось. Спать хотелось дико, но еще больше хотелось вскочить и куда-то бежать. Подальше отсюда! Казалось, если хоть на миг закроешь глаза – обязательно что-то случиться... всю ночь мы всматривались, вслушивались... И ни одного разговора, кроме редких вскриков – 'Там что-то есть!' или тому подобных. Поэтому, рассвет я увидел ноющими глазами, так и не сомкнувшимися за ночь. Судя по лицам остальных, для них ночь тоже не прошла спокойно. Даже разговаривать никому не хотелось.
И снова вперед, лишь рассвело. Ноги подгибаются то ли от усталости, то ли от вездесущего страха. Разведчиков, как обещал Нарив, капитан так и не выслал. Дарен, да я себе даже не представляю, кто согласился бы сейчас отойти от остальных даже на пять шагов! Видимо, и Седой подумал так же. Эльф с ней – с той дорогой. В конце концов, можно ведь пройти и просто 'в направлении', а там – или тот город, о котором говорила Нарив, или еще что-то, что позволит сориентироваться точнее. Главное – всем вместе, не отходя друг от друга... Наш десяток, к которому уже привычно присоединилась Нарив, идет впереди. Деревья... деревья... Что-то прошелестело справа... Снова тишина...
– Там какие-то строения. – крикнул Баин.
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывает – что-то среди деревьев есть, но разглядеть что именно не удается.
– Нарив, вон там что-то есть! – тихо сказал я.
Женщина подняла руку и остановилась.
– Что там? – еле разборчиво спросил Молин сквозь шлем.
Снова что-то шелестит справа. Нарив обнажила мечи и сделала шаг вперед. Я, как и остальные, последовал ее примеру.
– Что? – сзади подошел Ламил.
– Вон там, – я указал, – Баин заметил какие-то строения. А справа Нарив что-то насторожило.
Это 'что-то' не замедлило появиться. С той стороны, куда вглядывается Нарив, донесся тихий, но пробирающий до самого нутра стон.
– Проклятье, чтоб тебя... – ругнулся десятник и гаркнул. – К бою!
Снова стон и шелест. Уже ближе... Что-то мелькнуло между деревьями... Какая-то тень... Человек? Тень снова мелькнула...
– Твою мать... – прошипел Навин и сделал два шага назад, пока не уперся спиной в стоящего сзади.
Лес уже не скрывает то, что приближается к нам. У меня и у самого все обмерло внутри. Это, действительно – человек... Вернее, нечто, когда-то бывшее человеком. Мертвец! В этом нет сомнений, как бы дико оно не звучало. Мертвец, причем – умерший очень давно. От того человека, которым это когда-то было, остался практически голый скелет. Остатки кожи и мяса лишь топорщатся небольшими, давно высохшими клочками на голых, посеревших, а где и – позеленевших, костях. Череп, увенчанный остатками тонких, как паутина, волос, пялится на нас темными провалами глазниц, скалит остатки зубов... И это невообразимое, противоестественное чудище медленно, но упорно приближается. Идет... тащится, словно балаганная кукла на ниточках... Только, ниточек этих и не видно.
– Как может напасть что-то дохлое? – пробормотал Баин, очевидно припомнив вчерашнюю фразу Молина. – По-моему, дохлее не бывает...
– Был бы дохлым – лежал бы себе спокойно под землей. – ответил я, хотя губы не слушаются и дрожат самым позорным образом.
Внезапно Нарив прыгнула вперед. Я успел только ахнуть – одним длинным прыжком она преодолела наверно шагов восемь. Женщина еще даже не приземлилась, когда один из ее мечей врезался в череп приближающегося мертвеца, разнеся его на мелкие кусочки, будто он был сделан из тонкой глины. Второй меч, не успели еще попадать осколки разбитого черепа, перебил позвоночник у самого таза. Я еще только открыл рот, а Нарив уже стоит у рассыпавшейся под ее ногами кучки костей, которая только что приближалась к нам.
– Алин... – Молин поперхнулся, прокашлялся и продолжил. – Алин, напоминай мне, чтоб я с этой женщиной не ссорился. Каждый день напоминай. Как друга прошу!
– Угу. – только и ответил я, бросаясь к Нарив. – Что это было?
– Мертвецы, умершие от Эльфизиарова проклятья, стали подниматься из могил... – прошептала она.
– Что? – не понял я.
– Гнома помнишь? Брумгума? Помнишь, что он рассказывал?
– Так ведь сколько лет уже прошло... – начал я и осекся.
Нарив только покачала головой. Мы успели сделать только шаг назад, когда она снова насторожилась. До меня долетел новый стон – уже с другой стороны.
– Он здесь не один! – крикнул я, подбегая к десятнику.
– На место, баран! – крикнул он в ответ. – Я по-твоему глухой? Или тупой настолько, что сам не догадался?
От такой отповеди я растерялся настолько, что застыл на месте. Привел меня в чувство сильный толчок, от которого я чуть не покатился на земле.
– Я сказал – в строй, олух! – и Ламил гаркнул во всю мощь своей глотки. – Круговая оборона! Из строя не выходить!
Кажеться, стонет уже весь лес. Теперь он уже не производит впечатление мертвого. Не живого, но и не мертвого... Отовсюду, в основном – со стороны замеченных Баином строений, раздаются стоны, шорохи, какие-то скрипы.
– Там! – кричит кто-то с другого конца строя. – В кустах!
Еще через мгновение оттуда же доноситься звук удара, хруст... Что-то промелькнуло за деревом в пяти шагах от меня. Что-то... Собака? Или волк? В лесу, вроде, должны водиться волки. Только, они ведь должны быть живыми! Чудовище, так же неловко, как тот ходячий мертвец, которого убила (если такое слово применимо к тому, кто уже давно и так мертв) Нарив, выскользнуло из-за дерева и потрусило к нам. Кто-то справа ткнул копьем в оскаленный череп твари, но наконечник, с глухим стуком, только соскользнул по кости. Волк присел на задние лапы, прыгнул...