– Дарен, это что вообще? – удивленно выдохнул Молин.
От усилия, потребовавшегося для прыжка, задние лапы волка просто... отвалились! Не долетев какого-то шага до цели, тварь шмянулась на землю и раскатилась костями вокруг.
– Да они рассыпаются просто! – крикнул Навин и засмеялся, глядя как из кустов выползает, загребая землю костистыми пальцами, очередной скелет, у которого полностью отсутствует все, что когда-то ниже ребер.
– Наверно, слишком долго эта гадость здесь пролежала. – высказал свое мнение Баин.
Вокруг твориться форменный балаган. Наблюдая за тем, как из-за деревьев, разваливаясь на ходу, выходят, выползают, выскакивают давно умершие тела людей и животных, поднятые неведомой силой, наемники не на шутку развеселились, почувствовав себя в безопасности. Даже, несмотря на никуда не девшееся гнетущее впечатление, которое производит этот лес. Кое-где, правда, время от времени раздаются удары – это окончательно добивают тех, кто все же смог добраться до нашего строя. Не расслабилась только Нарив. Она даже ухом не повела, слыша доносящиеся из-за спины шуточки и смешки – так и продолжает всматриваться в лес вокруг.
– Осторожно! – успеваю услышать я за миг до того, как что-то толкает меня в бок. Увлеченный зрелищем того, как позеленевший от времени и сырости скелет пытается подползти к нам, подтягивая остатки костей только одной уцелевшей рукой, я не заметил тень, метнувшуюся ко мне из-за толстого ствола дерева.
Меня отбросило назад с такой силой, что на землю повалился еще кто-то, стоявший за мной. В нос ударил такой смрад... Дарен, даже проведя детство на свалках и помойках Агила я никогда не чувствовал такого! А уж когда я разглядел то, что навалилось на меня всем весом... Это тоже оказался мертвец. Только, в отличии от тех рассыпающихся скелетов, которые так повеселили нас, этот – относительно свежий. Умер этот человек, конечно, не вчера. И даже, думаю – не неделю назад. Я вижу только его лицо – не череп, а именно лицо, раздувшееся, с вырванными кое-где клочьями кожи, пустыми, словно стеклянными, глазами... Губы уже практически сгнили и мерзкий оскал зубов, торчащих из распухших, позеленевших десен, все приближается к моему лицу... Чей-то сапог с размаху врезается в голову навалившегося на меня чудовища. Да так врезается, что чуть не скидывает его с меня. Голова мертвеца мотнулась в сторону настолько резко, что кожа на шее лопнула, выплеснув прямо мне на лицо какую-то гадость. От нестерпимой вони все мое тело скрутила судорога. Уже не видя ничего, я только и могу кое-как копошиться под придавившим меня к земле трупом и извергать из себя все съеденное ранее. Я даже не заметил, как тяжесть вдруг исчезла! Из меня словно рвутся наружу все внутренности!
– Алин! – еле доноситься до меня чей-то голос сквозь шум в ушах. – Алин, ты как?
– Но... мгуа... хр... – единственное, что удалось из себя выдавить.
Судорожно вырываю непослушными пальцами клок травы, вместе с палыми листьями и прочим мусором, пытаюсь вытереть лицо, не обращая внимания на то, что попавший в горсть мелкий сучок рвет кожу на щеке. Пусть рвет! Кажется, смрад гниющего трупа уже прочно въелся в мою кожу и эта вонь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Что-то влажное касается моего лица. Инстинктивно, я отдернулся, но чья-то сильная рука удержала мою голову.
– Сиди спокойно! – прикрикнул Баин.
Он снова принялся протирать мне лицо какой-то тряпкой, которую смочил водой из фляги.
– Ну и вонища от тебя! – рядом присел на корточки Молин. – Теперь можешь спокойно ходить здесь по лесу. Все окрестные твари тебя за своего примут...
– Молин... – прохрипел я, сплевывая тягучую слюну. – Тебя когда-нибудь прикончат за твои шуточки!
– Всех нас когда-нибудь прикончат. За шуточки или что-нибудь другое... – философски пожал плечами друг и протянул мне свою флягу. – Прополощи рот.
Когда я окончательно пришел в себя, все уже закончилось. Лес продолжает оглашаться протяжными стонами, что-то все еще шуршит по кустам... Но особого беспокойства это ни у кого уже не вызывает. По крайней мере – не вызывает такого ужаса, как тогда, когда все только началось. На мертвеца, напавшего на меня, я постарался не смотреть. Куда угодно – только не на него.
– Вперед! – раздался голос Ламила. – Смотреть по сторонам!
Команду я воспринял с таким облегчением... Шорох ног по траве, редкое похрустывание костей под сапогами... Только бы подальше отсюда! Я даже принялся насвистывать что-то веселое.
– Тебе мало? – голос Нарив оборвал веселый мотивчик, едва тот начался.
– Что?
– Тебе мало того, что та тварь застала тебя врасплох? – повторила Нарив. – Или ты думаешь, что все позади, а мы на пикнике?
– Чего она? – пихнул меня в спину Молин.
– Говорит, что расслабляться еще рано. – ответил я Молину и улыбнулся Нарив. – Радуюсь, что я жив.
Наконец-то жуткий лес остался за нашими спинами. Три дня... Три проклятых дня мы шли, три проклятых ночи – проведенные почти без сна, в атмосфере жути и уныния. После того, первого, боя с ожившими мертвецами хорошее настроение (почти у всех, кроме меня – думаю, та зловонная тварь, впечатавшая меня в землю, будет еще долго сниться мне по ночам) схлынуло так же быстро, как и пришло, отступив перед гнетущим духом леса. Время от времени попадавшиеся на пути мертвецы уже не веселили. Досадная помеха – не более... Хвала всем Богам, более менее целые трупы попались на нашем пути еще всего два или три раза. С ними приходилось повозиться, но надолго они задержать нас не могли. А остальные... Подобравшийся слишком близко скелет заслуживал разве что ленивого пинка, от которого он и рассыпался. Гораздо больше все опасались мелкого зверья. Тоже, конечно – мертвого, как и все животные в этом лесу. Не знаю почему, но трупы мелких зверушек сохранились гораздо лучше. А может они умерли не так давно? В любом случае, это было одним из того, что держало нас в постоянном напряжении. А как иначе? Вот, например, один из баронских. Щеголяет сейчас перебинтованным лицом из-за того, что какая-то мерзкая мелочь (крыса или хомяк какой-то) прокралась незамеченной во время одной из ночевок и успела хорошенько разорвать ему щеку, пока чей-то сапог окончательно ее не упокоил.
Я вдохнул полной грудью пахнущий цветами и травами воздух. Хорошо! И пусть позади, всего в нескольких шагах, тянет в небо тысячи пальцев-деревьев мрачная стена леса. Как же хорошо снова погреться в солнечных лучах!
– Вы тут на травке поваляться собрались? – голос десятника, как всегда, не дал насладиться моментом. – Привал еще никто не объявлял!
Что поделаешь... Придется топать вперед за остальными. Впрочем, настроение все равно гораздо лучше, чем еще несколько шагов и какие-то мгновения назад.
– Нарив. – позвал я женщину, идущую в двух шагах справа. – Расслабься! Непохоже, что здесь есть какая-то опасность.
– Если бы я расслаблялась каждый раз, когда не видно опасности... – она даже не повернулась. Думаю, если наш десятник и мечтает о чем-то, так это о том, чтобы командовать десятком из вот таких Нарив.
– Хорошо тут! – не отстаю я. – слушай, может то вранье все? Ну то, что гном тот рассказывал?
– Раньше здесь о ходячих мертвецах и не слышали. – ответила она, продолжая следить за происходящим вокруг. – Посмотри вот туда.
Я посмотрел в направлении, указанном Нарив. Что-то есть на горизонте... Слишком далеко, чтобы рассмотреть... Приложил ладонь козырьком ко лбу.
– Город? – нечто вдали, прямо там – куда мы идем, действительно напоминает скопление каких-то строений.
– Руины. – ответила Нарив. – Скажи своему капитану, что на ночь лучше остановиться не доходя до них.
Капитан идет где-то позади, так что мне пришлось передать слова Нарив десятнику. И так, и так пришлось бы – не буду же я лезть к Седому через голову Ламила!
– Точно. – Ламил тоже присмотрелся к еле виднеющимся вдали руинам. – Похоже на город какой-то... Продолжайте идти, а я пойду поговорю с капитаном.