***
Машина припарковывается возле небольшого домика. Это симпатичное двухэтажное кирпичное здание с зеленой крышей и высокой трубой. Дом окружен просторным садом, где семья Чон выращивает цветы.
Первый этаж гораздо оживленнее второго. Здесь находится прихожая, большая гостиная с камином, уютная столовая, соединенная кухней, ванная комната. Уникальной чертой первого этажа и настоящей гордостью этого дома является зимний сад, где круглый год растут тропические виды растений и цветов. За этот сад, который является самым красивым уголком дома, НаЫн должна быть благодарна маме. Несомненно, растения она выращивать умеет.
Второй этаж — спокойное и тихое место. Наверху находятся три маленьких спальни, библиотека, ванная комната и балкон. Библиотека оборудована стеллажами со множеством полок, двумя удобными креслами, письменным столом и офисным стулом. Но всё-таки больше всего НаЫн нравилось находится в саду. Там она могла по-настоящему расслабиться и уделить время своему любимому хобби.
Выйдя из машины, Чон глубоко вдыхает, наполняя лёгкие свежим воздухом. На улице уже стемнело, температура заметно понизилась. Кончики пальцев начали замерзать. Посмотрев на дом, она широко улыбнулась. Все невзгоды, преследующие её с самого первого дня в Сеуле, теперь за спиной.
Мужчина тоже выходит, хлопая дверцей. Молча достает чемодан и вручает дрожащей девушке. Достав из сумки кошелек, Чон протягивает водителю несколько купюр.
— Не нужно, — отмахивается от платы таксист.
Увидев, что девушка хочет возразить, он прервал её:
— Я приехал сюда на кладбище, тут похоронена моя жена с детьми, — закуривая, продолжает таксист, — Так что прошу, просто оставь их себе, — одарив напоследок девушку печальным взглядом, он садится в машину.
НаЫн благодарно поклонилась вслед уезжающему автомобилю и, схватив чемодан, пошла в сторону дома.
Листья негромко шуршат под толстой подошвой осенних ботильонов на высоком устойчивом каблуке. Красный шарф слегка поднимается из-за потока холодного осеннего ветра, мешая нормально смотреть под ноги. Но НаЫн это было ни к чему, ведь она знает эту дорожку как свои пять пальцев. В голове всё переворачивается, не давая сконцентрироваться. Внутри всё бурлит, напоминая о долгожданной встрече с любимыми и такими родными ей людьми.
Подойдя ко входной двери, она замерла. Закрыла глаза, глубоко вдохнула и нажала на звонок, ожидая того момента, когда, наконец, сможет обнять родителей.
Чон изредка потрясывается, стуча зубами от холода. Потоптавшись ещё несколько секунд, она слышит приближающиеся шаги за дверью. На секунду НаЫн замешкалась от накатившегося перевозбуждения, но сразу всё прошло после заветного щелчка.
— Кто там, милая? — до ушей девушки донёсся мужской голос по ту сторону двери.
Живот начало потихоньку сводить. Глаза защипало, первая слеза вот-вот скатится по ледяной щеке.
— Мам, это я, — сиплым от холода холода голосом произносит Чон.
Деревянная дверь открылась, пропуская девушку внутрь.
— НаЫн, солнце, проходи, — улыбнувшись, женщина обнимает дочь, прижимая к груди. — Ну, ты чего плачешь? — обеспокоенно задает вопрос, — Всё хорошо, ты дома, — легонько похлопав ту по спине, поцеловала в темную макушку.
— Мамочка, — прерывисто шепчет НаЫн, обхватывая крепче родного человека.
Она больше не могла сдерживать накопившиеся за всё то время слезы. Не стесняясь, Чон рыдала, как ребенок, матери в грудь, желая все забыть и просто быть ещё ближе. Глупо, сквозь слезы, она улыбалась.
— Кто у нас тут плачет, маленькая НаЫн-и? — подошедший сзади мужчина потрепал кудрявые волосы девушки.
— Ну, папа, — заливисто смеясь, она обращается к отцу.
— Хватит стоять на пороге и лить слезы, пошли, мама приготовила твои любимые рисовые пирожки, — с заботой в голосе мужчина начинает подталкивать их в сторону кухни, а сам понес чемодан в комнату дочери.
Усевшись за круглым столом, который украшала светлых тонов скатерть и множество приготовленных блюд, они начали ужинать.
За едой родители расспрашивали девушку об учебе и причине скорого переезда домой. Они были несказанно рады, что дочь вернулась, но её странное поведение пробуждало в них чувство встревоженности. Родители пытались выяснить за разговорами, что же на самом деле произошло, но её опущенный взгляд под стол и некая недоговоренность в голосе не давали никакой толковой информации.
НаЫн не могла позволить страдать любимым людям из-за своей неосторожности, поэтому умолчала о самом главном.
— Спасибо большое, — поднявшись с места, девушка задвинула стул и положила пустую тарелку в раковину, — Я наверное пойду спать, поздно уже, да и очень устала.
— Конечно, иди. Завтра поговорим, — с лёгкой улыбкой отвечает женщина.
— Спокойной ночи.
Поднявшись на второй этаж по деревянной, широкой лестнице, открывает дверь, ведущую в свою комнату.
Мишка, подаренный Юнги в детстве, до сих пор стоит на увесистом светло-голубом комоде, навевая воспоминания. На ажурной люстре, что находится посередине небольшой комнаты, на белых ниточках висят кораблики из фантиков, покачиваясь из-за небольшого сквозняка. Дубовая двухместная кровать, по обе стороны от которой находятся из такого же дерева столики, располагается возле большого окна. На голубых обоях нарисованы деревья.
В детстве, когда девочка приводила друга к себе, они рисовали на стенах что-то похожее на деревья, но у них это с трудом получалось красиво. Когда Юнги забрали в детский дом, НаЫн из-за накатившейся детской депрессии черными красками закрасила все рисунки, оставляя после деревьев только кляксы. Сейчас же на месте черных полос и пятен аккуратно выведенные деревья на голубом фоне.
Надев на себя свою любимую домашнюю пижаму, НаЫн ложится под одеяло. Выключив светильник, закрывает глаза, углубляясь в царство Морфея.
***
Первая мысль посетившая её утром — это какого черта одеяло, которое всю ночь служило ей, отдавая свое тепло, летит на пол. Кровать ходит ходуном, не давая продолжить начатое ночью — сон. Раздражающий, но такой до боли знакомый писк, заставляет приоткрыть Чон один глаз:
— НаЫн, НаЫн-и, — девушка всё также прыгает на кровати, не обращая внимания на недовольное лицо Чон.
Светлые кудряшки, что спадают по спине, придают девушке некое ребячество.
В их первую встречу НаЫн долго не могла поверить в то, что девушка старше неё.
Чуть заметные веснушки и аккуратный носик так же подчеркивают милое лицо, а широкая и по-детски наивная улыбка дополняет невинный образ.
— Минки, замолчи хотя бы ещё на пять минут, — раздражённо пролепетала сонная брюнетка, укладываясь в более удобную позу.
Опомнившись, она резко открыла глаза.
— Минки? — в пол тона задает вопрос Чон, не понимая кому он был именно адресован, — Онни.
Вскочив и напрыгивая на заливисто смеющуюся подругу, обхватывает двумя руками и сильно прижимает к себе.
— Я так соскучилась, дурында, — с заметной возмутимостью произнесла Минки, взаимно обнимая Чон, попутно толкая на кровать.
Громко смеясь, они повалились на скомканные груды покрывал и подушек.
НаЫн привлекли часы, на которых она разглядела время.
— Минки! — укоризненно обращается к хохотавшей подруге, толкая локтем в бок, — Какого черта так рано?
Чон заглядывает в смеющиеся светло-карие глаза напротив, тянет на себя покрывало, накрывая подругу.
— Всего-то шесть утра, — закатывает глаза, закидывая ногу на брюнетку, — я, между прочим, хотела тебе сюрприз сделать, — оттопырила нижнюю губу.
На самом деле НаЫн был очень приятен тот факт, что подруга её ждала и ради неё приехала с одного конца города на другой ранним утром. Чон не очень любила показывать весь спектр эмоций напоказ, но перед подругой давала слабину.