— Глупости, — сразу же сказал он. — Вчера же получилось. И разве это не было прекрасно? — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, однако Элизабет увернулась от него.
— Пожалуйста, не надо!
— Ты — моя жена! — Его голос стал строгим.
Элизабет была настолько возмущена, что полностью забыла про свои проблемы с желудком.
— Ты хочешь сказать, что это моя обязанность — снова и снова терпеть то же самое, хотя я очень плохо чувствую себя?
Он вздрогнул, и, как ей показалось, на его лице промелькнула неуверенность. Однако уже в следующее мгновение он выпрямился и заявил:
— Дорогая, я хочу тебя, и я имею на это полное право. Кроме того, я тебя люблю. — Его голос снова стал вкрадчивым: — Все будет очень быстро!
— Оставь это! — Элизабет, разозлившись, решительно отбросила его руку и вскочила на ноги. — Я не хочу! Здесь… грязно и тесно! Здесь все вокруг воняет. Здесь нет кровати, обстановка просто невыносима, и это мучительно! Ты слышишь? Мне вполне хватило вчерашнего. У меня нет никакого желания. Это самое последнее, чего бы я сейчас желала. Уйди, пожалуйста, Роберт!
Но этим самым она лишь раззадорила его. Он схватил ее, усадил к себе на колени и так крепко прижал к своему телу, что у нее перехватило дыхание. Одновременно он настолько резко рванул ее за одежду, что порвал корсет. Элизабет с ужасом заметила, что он уже обнажил нижнюю часть живота, твердо намереваясь добиться своего. Однако она отчаянно сопротивлялась и удерживала обеими руками юбки, одновременно пытаясь локтем отодвинуть его подальше от себя.
— Нет! — Она брыкалась, пытаясь высвободиться из его железных объятий.
— Проклятие! — прохрипел он. В конце концов он столкнул ее со своих коленей, да так, что она упала на пол.
Прежде чем она успела подняться на ноги, он грубо схватил ее за волосы и подтащил к себе так, что его напряженный мужской стержень очутился прямо перед ее лицом.
— Мне подойдет и такой способ, — пробормотал он, в то время как она стояла перед ним на коленях, не в силах отклониться назад из-за его грубой хватки. — Это сэкономит усилия и тебе, и мне и даже будет происходить быстрее. Ты должна научиться уважать мои желания. Зачем же тогда я на тебе женился?
Чем бы это все могло закончиться, неизвестно, потому что в следующее мгновение дверь со скрипом распахнулась и в каюте раздался резкий, как нож, голос Гарольда:
— Отпусти ее.
Он говорил не особенно громко, однако Роберт вздрогнул, словно его кто-то ударил. Он отпустил ее волосы, из-за чего она, опрокинувшись, отлетела назад. Ее тут же стошнило, а вслед за этим началась рвота. Элизабет подобрала юбки и отползла чуть в сторону, чтобы между ней и Робертом было некоторое расстояние. Однако он, недолго думая, решил удрать. В два прыжка он выскочил из каюты, и Элизабет услышала стук его каблуков на дощатой палубе, а затем на ступеньках трапа. В открытой двери, позади Гарольда, стояла Фелисити.
— Ради бога, Лиззи! — вне себя от страха воскликнула кузина.
Гарольд схватил Элизабет за руку и помог ей подняться. Его лицо было перекошено от злости. Она смотрела на свекра со смешанным чувством страха и стыда, потому что не знала, на кого направлена его ярость — на сына или на нее. Однако затем она упрямо вздернула подбородок и вызывающе посмотрела на него. В конце концов, ей не в чем себя упрекнуть. В глазах Гарольда горели злобные огоньки, и она чувствовала, как дрожит его рука. От напряжения он, казалось, вибрировал, как туго натянутый смычок скрипки.
— Все в порядке? — коротко поинтересовался он.
Она робко кивнула и с облегчением увидела, что злится он не на нее, а на своего сына. Мужчина протянул руку и осторожно убрал волосы с ее лица. Сделав глубокий выдох, он указал на сундук, на котором только что сидел Роберт.
— Садись. А то еще упадешь. Ты белая, как простыня.
Элизабет послушно села и при этом заметила, как трясутся ее колени. Гарольд был прав, она была близка к обмороку. Фелисити протиснулась мимо него и подошла к ней. Она поспешно вытащила из своей сумки бутылочку с нюхательной солью, чтобы поднести к носу Элизабет. Однако та сразу же отодвинула бутылочку в сторону, потому что едкий запах опять заставил взбунтоваться ее желудок.
— Тебе требуется приличная еда, хороший обед, — не терпящим возражений тоном заявил Гарольд. — Если ты ничего не будешь есть, то умрешь с голоду. Я велю повару приготовить тебе куриный бульон. Он помогает против любых видов заболеваний.
— Суп из курицы — прекрасное лечебное средство, — поспешно согласилась Фелисити. — Он действительно пойдет тебе на пользу, Лиззи.
— Да я наверняка его вырву. — Элизабет ненавидела саму себя за свой голос, глухой и жалкий. Когда же она успела превратиться в такое убогое создание? — Но я все равно попытаюсь съесть его. Хуже, чем сейчас, уже ни в коем случае не будет.
Фелисити наморщила лоб.
— Для бульона нужно зарезать курицу, — сказала она. — А я слышала, что куры здесь только для того, чтобы нести яйца.
— Куриный суп будет, — заявил Гарольд, словно у него в этом не было ни малейшего сомнения. Он подошел к двери, затем обернулся к ним и пристально посмотрел на Элизабет. — А что касается остального, то я поговорю с Робертом. Не беспокойся.
Когда он ушел, Элизабет шумно вздохнула. Фелисити погладила ее по голове.
— Мне так жаль, — сокрушенно произнесла она. — Мне надо было появиться здесь раньше, но я думала… — Она умолкла на полуслове и после небольшой паузы с подавленным видом добавила: — Ну да, поскольку вы женаты… Но ведь Гарольд успел вовремя, чтобы… — Она села рядом с Элизабет и пожала ее руку. — Роберт… он такой… необычайно сильно поддающийся низменным инстинктам, так мне кажется.
— Разве не все мужчины такие? — Элизабет не могла удержаться, чтобы не подумать о Дункане и вспомнить о том поспешном, бестактном и выполненном в безоглядном темпе акте возле старого коттеджа. В принципе, он почти так же приступил к делу, как и Роберт. Вот только разница была в том, что с Дунканом она чувствовала себя по-другому.
Фелисити решительно покачала головой.
— Ни в коем случае! — воскликнула она. — Никлас не такой! Он бы никогда так… так не набросился бы на женщину. Хотя он тоже, без сомнения, за все эти недели, проведенные в море, временами страдает от одиночества.
— А что мне думать по поводу того, что Гарольд прикажет сварить для меня куриный суп? — спросила Элизабет, неожиданно меняя тему.
— Он беспокоится о твоем самочувствии, — заявила Фелисити, но это прозвучало так, словно она сама не особенно верила в сказанное. — Собственно говоря, мне это тоже кажется странным. Как его последнее замечание. Создается впечатление, что… он собирается держать Роберта подальше от тебя. Признаться, я думала, что он скорее будет защищать… интересы Роберта. В конце концов, ты — супруга Роберта и он… в принципе, имеет право на… ну, вот на это.
Затем, немного помолчав, она утешительно добавила:
— Не беспокойся, в дальнейшем я буду лучше присматривать за тобой. Муж там или нет, но я не допущу, чтобы он вновь попытался… сблизиться с тобой при таких недостойных условиях. — Она испытующе посмотрела на Элизабет. — Сейчас ты выглядишь получше. Могу даже поклясться, что твои щеки приобрели нормальный цвет.
Элизабет встала, все еще немного покачиваясь, но уже решительно. Ее желудок хотел было запротестовать против такого движения, однако она игнорировала его изо всех сил.
— Где мой гребешок? И мне нужен тазик с водой, чтобы я могла умыться.
— О, это звучит обнадеживающе! — обрадовавшись, воскликнула Фелисити. — Узнаю мою любимую подругу Лиззи.
— Твоя Лиззи достаточно долго сидела здесь одна, только в обществе ведра и своих страданий. Самое время теперь выйти на свежий воздух.
9
Гарольду не пришлось долго разыскивать Роберта. Кормовая часть палубы легко просматривалась, и ее всю можно было быстро обойти. Если бы Роберт действительно хотел спрятаться, он нашел бы какой-нибудь закуток на нижних палубах — там было достаточно укромных мест, где человек довольно долго мог скрываться и его никто не обнаружил бы. Он же удалился на одну палубу ниже, ближе к кабестану, что перед кают-компанией, где с упрямым выражением лица прислонился к стенке позади рулевой рубки. Он стоял, скрестив руки на груди и тупо уставившись на свою обувь.