Оторвав взгляд от Мелани, она увидела Ретта Батлера. Он стоял в стороне и разговаривал с Джоном Уилксом.
He had been watching her and when she looked at him he laughed outright.
Он, должно быть, наблюдал за ней и, когда их глаза встретились, откровенно рассмеялся ей в лицо.
Scarlett had an uneasy feeling that this man who was not received was the only one present who knew what lay behind her wild gaiety and that it was affording him sardonic amusement.
У Скарлетт возникло странное, тягостное ощущение, что этот человек, для которого закрыты двери хороших домов, - единственный из всех присутствующих догадывается о том, что кроется под ее отчаянной напускной веселостью, и забавляется, словно получает от этого какое-то желчное удовольствие.
She could have clawed him with pleasure too.
Она была бы не прочь расцарапать физиономию и ему.
"If I can just live through this barbecue till this afternoon," she thought, "all the girls will go upstairs to take naps to be fresh for tonight and I'll stay downstairs and get to talk to Ashley.
"Скорей бы уж все это кончилось, - подумала Скарлетт. - Когда девчонки подымутся наверх и лягут вздремнуть перед балом, я останусь внизу и подкараулю Эшли.
Surely he must have noticed how popular I am."
Конечно же, он не мог не заметить, каким я пользуюсь сегодня успехом".
She soothed her heart with another hope:
И она, снова стала утешать себя, снова возрождать в себе надежды.
"Of course, he has to be attentive to Melanie because, after all, she is his cousin and she isn't popular at all, and if he didn't look out for her she'd just be a wallflower."
В конце концов, Эшли не мог не оказывать внимания Мелани, ведь она же его кузина, а поскольку на нее никто смотреть не хочет, ей бы пришлось просидеть все время одной, не приди он ей на выручку.
She took new courage at this thought and redoubled her efforts in the direction of Charles, whose brown eyes glowed down eagerly at her.
Эта мысль помогла ей воспрянуть духом, и она с удвоенным усердием принялась обольщать Чарльза, который не сводил с нее загоревшегося взора своих карих глаз.
It was a wonderful day for Charles, a dream day, and he had fallen in love with Scarlett with no effort at all.
Это был фантастический, сказочный день в жизни Чарльза, и он, сам еще того не понимая, мгновенно влюбился в Скарлетт по уши.
Before this new emotion, Honey receded into a dim haze.
Это новое чувство так захватило его, что образ Милочки растаял где-то в туманной дали.
Honey was a shrillvoiced sparrow and Scarlett a gleaming hummingbird.
Милочка была сереньким воробышком, а Скарлетт многоцветной колибри.
She teased him and favored him and asked him questions and answered them herself, so that he appeared very clever without having to say a word.
Она поддразнивала его и поощряла, задавала ему вопросы и отвечала на них сама, так что он казался себе умным и находчивым, хотя не произнес почти ни слова.
The other boys were puzzled and annoyed by her obvious interest in him, for they knew Charles was too shy to hitch two consecutive words together, and politeness was being severely strained to conceal their growing rage.
Видя ее нескрываемый интерес к Чарльзу, остальные юноши были раздосадованы и озадачены, ибо они знали, что он от застенчивости не в силах связать двух слов, и клокотавшее в них раздражение подвергало их вежливость суровому испытанию.
Everyone was smoldering, and it would have been a positive triumph for Scarlett, except for Ashley.
Они были просто вне себя, и Скарлетт вполне могла бы насладиться своим триумфом, если бы не мысль об Эшли.
When the last forkful of pork and chicken and mutton had been eaten, Scarlett hoped the time had come when India would rise and suggest that the ladies retire to the house.
Но вот уже с тарелок исчезли последние кусочки свинины, баранины и цыплят, и Скарлетт пришла к выводу, что пора бы Индии подняться из-за стола и предложить дамам пройти в дом и отдохнуть.
It was two o'clock and the sun was warm overhead, but India, wearied with the threeday preparations for the barbecue, was only too glad to remain sitting beneath the arbor, shouting remarks to a deaf old gentleman from Fayetteville.
Было уже два часа пополудни, солнце стояло высоко над головой, но Индия, замученная трехдневными приготовлениями к приему гостей, рада была посидеть еще немного в беседке, громко крича что-то на ухо старому глухому джентльмену из Фейетвилла.
A lazy somnolence descended on the crowd.
Всех мало-помалу охватывала ленивая дремота.
The negroes idled about, clearing the long tables on which the food had been laid.
Негры не спеша убирали со столов.
The laughter and talking became less animated and groups here and there fell silent.
Оживление спадало, смех затихал, и то в одной группе гостей, то в другой разговор понемногу замирал совсем.
All were waiting for their hostess to signal the end of the morning's festivities.
Все ждали, чтобы хозяева подали знак к окончанию утренней части празднества.
Palmetto fans were wagging more slowly, and several gentlemen were nodding from the heat and overloaded stomachs.
Медленнее колыхались в воздухе пальмовые веера, и иные из джентльменов, разморенные жарой и перевариванием неумеренного количества пищи, начинали клевать носом.