– Мама, у меня на новом бальном платье оторвались кружева, а я хотела завтра непременно быть в нем в «Двенадцати дубах». Ты не могла бы пришить?..
– Мама, у Скарлетт новое платье лучше моего, и вообще я в своем розовом как пугало. Почему она не может надеть мое розовое, а мне отдать свое зеленое? Ей в розовом вполне нормально…
– Мама, а можно я завтра останусь на бал? Мне уже тринадцать…
– Миссис О’Хара, вы не поверите – да тихо вы, девчонки, наперед отца-то! Тут Кейд Калверт сегодня утром был в Атланте и говорит, да замолчите вы когда-нибудь, я уж сам себя не слышу! Вот, значит, он и говорит, у них сущий переполох, ни о чем другом и речи нет, только о войне, об ополчении и формировании эскадронов. И еще он говорит, из Чарлстона поступают известия, что там решено спуску янки не давать.
Утомленная улыбка Эллен прервала это словоизвержение; она отвечала всем по очереди, начав, конечно, с мужа, как подобает хорошей супруге:
– Что ж, если разборчивая публика Чарлстона так считает, то, по всей вероятности, мы тоже скоро придем к подобному выводу.
В Эллен глубоко укоренилась вера, что если и есть на континенте такое место – кроме, разумеется, Саванны, – где можно встретить самую родовитую знать, то только в этом небольшом портовом городе, – вера, разделяемая большинством жителей Чарлстона.
– Нет, Кэррин, – сказала мать своей младшей, – только на следующий год, милая. Тогда тебе можно будет ездить на балы и надевать взрослые платья – какая чудесная пора наступит для этих румяных щечек! И не дуйся, детка. Вспомни, тебя ведь берут на барбекю. Но до четырнадцати лет никаких балов! – И Эллен перевела взгляд на старших девочек. – Принеси мне свой наряд, Скарлетт. После молитвы я приметаю кружева. Сьюлен, родная, мне не нравится твой тон. Это розовое вечернее платье просто прелесть и подходит к твоей наружности не меньше, чем Скарлетт – зеленое. Если хочешь, возьми мое гранатовое колье, наденешь завтра вечером.
За спиной у матери Сьюлен победительно сморщила нос в сторону Скарлетт: ну как же, сестра сама имела виды на это колье. Скарлетт в ответ показала язык. Сьюлен ужасно ее раздражала: вечно она ноет, ябедничает и все себе, все себе! Если б не сдерживающая материнская рука, Сьюлен частенько доставались бы подзатыльники от Скарлетт.
– А теперь, мистер О’Хара, расскажите мне, что еще говорил мистер Калверт про Чарлстон, – попросила Эллен.
Скарлетт знала, что Эллен нисколько не волнует ни война, ни политика; мать полагает, что все это чисто мужские проблемы, в которых дамы не могут и не должны разбираться. Но Джералду доставляло удовольствие развивать перед ней свои взгляды, и Эллен ни в коем случае не хотела лишать его этой радости.
Пока Джералд излагал свои новости, Мамми поставила перед хозяйкой блюдо: поджаренные до золотистой корочки тосты, грудку цыпленка и желтый ямс, исходящий паром и сочащийся растопленным маслом. Мамми щипнула маленького Джека, и он тут же принялся за работу – ему следовало тихонько махать бумажными лентами над головой Эллен. Мамми встала у стола, следя за каждым навильником, совершающим путь от тарелки ко рту, как будто вознамерилась насильно запихать пищу в Эллен при первых же признаках отступления. Эллен прилежно ела, но Скарлетт видно было, что она утомлена сверх меры и даже не понимает, что такое она ест. Просто ее вынуждал к этому неумолимый вид Мамми.
Когда на блюде ничего не осталось, а Джералд еще был где-то на полпути в своих комментариях по поводу воровских замашек янки, которые хотят освободить черных, не предлагая ни пенни за их свободу, Эллен поднялась.
– Что, будем молиться? – Джералд явно не горел желанием.
– Да. Поздновато, конечно, – о-о, оказывается, уже десять. – Часы покашляли, похрипели и тоненькими ударами отметили время. – Кэррин давно пора спать. Лампу, пожалуйста, Порк, и мой молитвенник, Мамми.
Понукаемый громким шепотом Мамми, маленький Джек отставил опахало в угол и унес тарелки, а сама Мамми заколыхалась к буфету, где хранился в ящике порядком уже потрепанный молитвенник. Порк, встав на цыпочки, дотянулся до кольца в цепочке и осторожно стал опускать лампу, пока поверхность стола не осветилась ярко, а потолок погрузился в тень. Эллен аккуратно расправила юбки и преклонила колени, положив на стол перед собой раскрытый молитвенник и придерживая страницы ладонями. Джералд встал на колени рядом с ней, а Скарлетт и Сьюлен заняли обычные свои места напротив них, соорудив из складок необъятных нижних юбок нечто вроде подушек, чтоб не так больно было коленкам на твердом полу. Кэррин, слишком маленькой для своих лет, было неудобно стоять на коленях у стола, поэтому она становилась у стула, опершись локтями о сиденье. Ей тут нравилось, потому что порой во время молитвы она не умела победить дремоту, а мама со своего места ничего такого не замечала.