| I'll make him want me again." |
Я сделаю так, что он снова будет желать меня". |
| And, if he would not marry her but still wanted her, there was a way to get the money. |
А если он все же не захочет на ней жениться, но она по-прежнему будет желанна ему, что ж, можно и на это пойти - лишь бы добыть денег. |
| After all, he had once asked her to be his mistress. |
Ведь предлагал же он ей стать его любовницей. |
| In the dim grayness of the parlor she fought a quick decisive battle with the three most binding ties of her soul--the memory of Ellen, the teachings of her religion and her love for Ashley. |
В сером полумраке гостиной она быстро, решительно вступила в борьбу с тремя тенями, властвовавшими над ней: тенью Эллин, заповедями своей веры и любовью к Эшли. |
| She knew that what she had in her mind must be hideous to her mother even in that warm far-off Heaven where she surely was. |
Скарлетт сознавала, что самый ход ее мыслей показался бы омерзительным Эллин, даже там, где она теперь пребывает - в этом далеком и теплом раю. |
| She knew that fornication was a mortal sin. |
Сознавала Скарлетт и то, что прелюбодеяние-это смертный грех. |
| And she knew that, loving Ashley as she did, her plan was doubly prostitution. |
Сознавала, что, любя Эшли, предает не только свое тело, но и любовь. |
| But all these things went down before the merciless coldness of her mind and the goad of desperation. |
Но все эти соображения отступали перед безжалостной холодностью разума и безысходностью ее отчаяния. |
| Ellen was dead and perhaps death gave an understanding of all things. |
Эллин мертва, и, возможно, смерть заставляет смотреть на все по-иному. |
| Religion forbade fornication on pain of hell fire but if the Church thought she was going to leave one stone unturned in saving Tara and saving the family from starving--well, let the Church bother about that. |
Религия запрещает прелюбодеяние под угрозой вечных мук в аду, но если церковь полагает, что она, Скарлетт, не испробует все на свете, чтобы спасти Тару и спасти своих близких от голода, -что ж, пусть это и волнует церковь. |
| She wouldn't. |
А ее, Скарлетт, не волнует ничего. |
| At least, not now. |
По крайней мере - сейчас. |
| And Ashley--Ashley didn't want her. |
Эшли же... Эшли она не нужна. |
| Yes, he did want her. |
Нет, нужна. |
| The memory of his warm mouth on hers told her that. |
Воспоминание о его горячих губах подсказывало ей, что это так. |
| But he would never take her away with him. |
Но он никогда с ней не уедет. |
| Strange that going away with Ashley did not seem like a sin, but with Rhett-- |
Как странно, убеги она с Эшли, это не казалось бы ей грехом, а вот с Реттом... |
| In the dull twilight of the winter afternoon she came to the end of the long road which had begun the night Atlanta fell. |
В унылых сумерках угасавшего зимнего дня Скарлетт подошла к концу того длинного пути, на который ступила в ночь падения Атланты. |
| She had set her feet upon that road a spoiled, selfish and untried girl, full of youth, warm of emotion, easily bewildered by life. |
Тогда она была избалованной, эгоистичной, неопытной девушкой, юной, пылкой, исполненной изумления перед жизнью. |
| Now, at the end of the road, there was nothing left of that girl. |
Сейчас, в конце пути, от этой девушки не осталось ничего. |
| Hunger and hard labor, fear and constant strain, the terrors of war and the terrors of Reconstruction had taken away all warmth and youth and softness. |
Г олод и тяжкий труд, страх и постоянное напряжение всех сил, ужасы войны и ужасы Реконструкции отняли у нее теплоту души, и юность, и мягкость. |
| About the core of her being, a shell of hardness had formed and, little by little, layer by layer, the shell had thickened during the endless months. |
Душа ее затвердела и словно покрылась корой, которая постепенно, из месяца в месяц, слой за слоем все утолщалась. |
| But until this very day, two hopes had been left to sustain her. |
Но до нынешнего дня две надежды жили в сердце Скарлетт и поддерживали ее. |
| She had hoped that the war being over, life would gradually resume its old face. |
Она надеялась, что с окончанием войны жизнь постепенно войдет в прежнюю колею. |
| She had hoped that Ashley's return would bring back some meaning into life. |
Она надеялась, что с возвращением Эшли жизнь вновь обретет какой-то смысл. |
| Now both hopes were gone. |
Сейчас от обеих этих надежд ничего не осталось. |
| The sight of Jonas Wilkerson in the front walk of Tara had made her realize that for her, for the whole South, the war would never end. |
Появление Джонаса Уилкерсона на подъездной аллее Тары заставило Скарлетт понять, что для нее, как и для всего Юга, война никогда не кончится. |
| The bitterest fighting, the most brutal retaliations, were just beginning. |
Самые ожесточенные бои, самые жестокие схватки еще впереди. |
| And Ashley was imprisoned forever by words which were stronger than any jail. |
А Эшли - навеки узник тех слов, что прочнее прутьев любой темницы. |
| Peace had failed her and Ashley had failed her, both in the same day, and it was as if the last crevice in the shell had been sealed, the final layer hardened.
|