| CHAPTER XXXIII |
ГЛАВА XXXIII |
| A cold wind was blowing stiffly and the scudding clouds overhead were the deep gray of slate when Scarlett and Mammy stepped from the train in Atlanta the next afternoon. |
Холодный ветер дул не переставая, над головой неслись черно-серые, как сланец, облака, когда Скарлетт и Мамушка сошли на следующий день с поезда в Атланте. |
| The depot had not been rebuilt since the burning of the city and they alighted amid cinders and mud a few yards above the blackened ruins which marked the site. |
Со времени пожара вокзал так еще и не отстроили, и они шагали по золе и грязи, покрывавшей обгорелые развалины. |
| Habit strong upon her, Scarlett looked about for Uncle Peter and Pitty's carriage, for she had always been met by them when returning from Tara to Atlanta during the war years. |
По привычке Скарлетт окинула взглядом площадь, выискивая коляску тети Питти с дядюшкой Питером на козлах, ибо они всегда встречали ее, когда она в войну приезжала в Атланту из Тары. |
| Then she caught herself with a sniff at her own absent-mindedness. |
Но она тут же спохватилась и презрительно фыркнула, поражаясь собственной рассеянности. |
| Naturally, Peter wasn't there for she had given Aunt Pitty no warning of her coming and, moreover, she remembered that one of the old lady's letters had dealt tearfully with the death of the old nag Peter had "'quired" in Macon to bring her back to Atlanta after the surrender. |
Как же мог Питер ее встречать, когда она не предупредила тетю Питти о своем приезде, а кроме того, Скарлетт вспомнила, что в одном из своих писем тетушка сетовала на то, что пала их лошадка, которую Питер "приобрел" в Мейконе, когда они по окончании войны возвращались в Атланту. |
| She looked about the rutted and cut-up space around the depot for the equipage of some old friend or acquaintance who might drive them to Aunt Pitty's house but she recognized no one, black or white. |
Скарлетт внимательно оглядывала вытоптанную, изрытую колеями площадку перед вокзалом, выискивая, нет ли экипажа кого-нибудь из друзей или знакомых, кто мог бы подвезти ее до дома тети Питти, но на нее смотрели чужие черные и белые лица. |
| Probably none of her old friends owned carriages now, if what Pitty had written them was true. |
Наверное, ни у кого из ее старых друзей и не осталось теперь колясок, если то, что писала тетя Питти, - правда. |
| Times were so hard it was difficult to feed and lodge humans, much less animals. |
Времена настали такие тяжелые, что даже челядь трудно было держать и кормить, не говоря уже о животных. |
| Most of Pitty's friends, like herself, were afoot these days. |
Большинство друзей тети Питти, как и она сама, ходили теперь пешком. |
| There were a few wagons loading at the freight cars and several mud-splashed buggies with rough-looking strangers at the reins but only two carriages. One was a closed carriage, the other open and occupied by a well-dressed woman and a Yankee officer. |
Два-три фургона грузились у товарных вагонов; кроме них, стояло несколько забрызганных грязью бричек с какими-то отпетыми парнями на козлах, да еще карета и коляска, в которой сидела хорошо одетая женщина и офицер-янки. |
| Scarlett drew in her breath sharply at the sight of the uniform. Although Pitty had written that Atlanta was garrisoned and the streets full of soldiers, the first sight of the bluecoat startled and frightened her. |
При виде его мундира Скарлетт чуть не задохнулась: хотя тетя Питти писала, что в Атланте стоит гарнизон и на улицах полно солдат, вид синего мундира несказанно поразил и испугал Скарлетт. |
| It was hard to remember that the war was over and that this man would not pursue her, rob her and insult her. |
Ей вдруг показалось, что все еще идет война и что этот человек сейчас накинется на нее, ограбит, оскорбит. |
| The comparative emptiness around the train took her mind back to that morning in 1862 when she had come to Atlanta as a young widow, swathed in crepe and wild with boredom. |
Народу на платформе почти не было, и Скарлетт вспомнилось то утро в 1862 году, когда она, юная вдова, приехала в Атланту, вся в черном крепе, злясь на себя за нудный траур. |
| She recalled how crowded this space had been with wagons and carriages and ambulances and how noisy with drivers swearing and yelling and people calling greetings to friends. |
Перед ней словно ожил тот день: шумная толпа, фургоны, коляски, санитарные повозки, кучера ругаются, кричат, знакомые окликают друг друга. |
| She sighed for the light-hearted excitement of the war days and sighed again at the thought of walking all the way to Aunt Pitty's house. |
Она вздохнула с тоской: где оно, то веселое возбуждение, которое царило в первые дни войны; подумала о том, какой путь предстоит ей проделать до дома тети Питти пешком, и снова вздохнула. |
| But she was hopeful that once on Peachtree Street, she might meet someone she knew who would give them a ride. |
Правда, она надеялась, что на Персиковой улице встретит кого-нибудь из знакомых, кто подвезет их с Мамушкой. |
| As she stood looking about her a saddle-colored negro of middle age drove the closed carriage toward her and, leaning from the box, questioned:
|