| No, it was something more than the passing of time. | Нет, тут было что-то другое - не просто следы времени. |
| Something had gone out of them, out of their world. | Что-то ушло из них, ушло из их мира. |
| Five years ago, a feeling of security had wrapped them all around so gently they were not even aware of it. | Пять лет назад ощущение незыблемости окружающего жило в них столь прочно, было столь неизменно, что они даже не сознавали этого. |
| In its shelter they had flowered. | И цвели, укрытые им от бурь, как цветы в оранжерее. |
| Now it was gone and with it had gone the old thrill, the old sense of something delightful and exciting just around the corner, the old glamor of their way of living. | Теперь же это исчезло, как исчезли и былая радость, и былое ожидание чего-то чудесного, волнующего, и былой блеск их жизни. |
| She knew she had changed too, but not as they had changed, and it puzzled her. | Скарлетт знала, что и она изменилась, но не в такой мере, как они, и это озадачивало ее. |
| She sat and watched them and she felt herself an alien among them, as alien and lonely as if she had come from another world, speaking a language they did not understand and she not understanding theirs. | Она сидела и наблюдала за ними и чувствовала себя среди них чужой - совсем чужой и одинокой, словно явилась сюда с другой планеты, говорила на непонятном им языке и не понимала их языка. |
| Then she knew that this feeling was the same one she felt with Ashley. | И тут у нее мелькнула мысль, что такое же чувство испытывала она, когда бывала с Эшли. |
| With him and with people of his kind--and they made up most of her world--she felt outside of something she could not understand. | С ним и с людьми его типа, - а ведь именно они заполняли ее мир, - Скарлетт чувствовала себя как бы вне пределов знакомого и понятного. |
| Their faces were little changed and their manners not at all but it seemed to her that these two things were all that remained of her old friends. | Их лица почти не изменились, их манеры не изменились совсем, и все же у нее было такое ощущение, что только это и осталось от ее старых друзей. |
| An ageless dignity, a timeless gallantry still clung about them and would cling until they died but they would carry undying bitterness to their graves, a bitterness too deep for words. | Неподвластное возрасту достоинство, неподвластная времени галантность - все это по-прежнему было при них и будет с ними до конца дней, но, кроме того, они будут нести до могилы еще и вечную горечь-горечь слишком глубокую, чтобы описать ее словами. |
| They were a soft-spoken, fierce, tired people who were defeated and would not know defeat, broken yet standing determinedly erect. | Это были вежливые, пылкие, усталые люди, которые потерпели поражение, но не желали этого признавать, - люди, которых подкосила жизнь, а они упрямо продолжали стоять. |
| They were crushed and helpless, citizens of conquered provinces. They were looking on the state they loved, seeing it trampled by the enemy, rascals making a mock of the law, their former slaves a menace, their men disfranchised, their women insulted. | Они были раздавлены и беспомощны, эти обитатели покоренных провинций, они смотрели на свой край, который так любили, и видели, как топчет его враг, как всякие проходимцы превращают закон в посмешище, как бывшие рабы посягают на их благополучие, как мужчин лишают всех прав, а женщин оскорбляют. |
| And they were remembering graves. | При этом они не забывали о могилах своих близких. |
| Everything in their old world had changed but the old forms. | Все в их мире переменилось - все, кроме старого стиля жизни. |
| The old usages went on, must go on, for the forms were all that were left to them. | Старые обычаи сохранились - должны сохраниться, ибо это все, что у них осталось. |
| They were holding tightly to the things they knew best and loved best in the old days, the leisured manners, the courtesy, the pleasant casualness in human contacts and, most of all, the protecting attitude of the men toward their women. | И они крепко держались того, что лучше всего умели и больше всего любили в былые дни, - эта неспешность манер, изысканная галантность, милая непринужденность в общении, а главное -забота мужчин о женщинах. |
| True to the tradition in which they had been reared, the men were courteous and tender and they almost succeeded in creating an atmosphere of sheltering their women from all that was harsh and unfit for feminine eyes. | Следуя традициям, в которых они воспитывались, мужчины вели себя галантно и мягко, им почти удавалось создать вокруг своих женщин такую атмосферу, которая отгораживала их от всего жестокого и непотребного для женских глаз. |
| That, thought Scarlett, was the height of absurdity, for there was little, now, which even the most cloistered women had not seen and known in the last five years. | Вот уж это верх глупости, думала Скарлетт: ведь почти не осталось ничего такого, чего женщины, даже наиболее оберегаемые, не увидели бы и не узнали за последние пять лет. |
| They had nursed the wounded, closed dying eyes, suffered war and fire and devastation, known terror and flight and starvation. | Они ухаживали за ранеными, закрывали глаза покойникам, пережили войну, поджары, разрушения, познали страх, бегство, голод. |