Выбрать главу
Скарлетт - его жена; не может он оскорблять ее идиотскими расспросами, тем более что это ничего не изменит. Not that Frank especially wanted to remedy matters, for it appeared that his marriage would be a happy one. Да и нельзя сказать, чтобы Фрэнку так уж хотелось что-то менять, ибо брак его казался вполне счастливым. Scarlett was the most charming and exciting of women and he thought her perfect in all things--except that she was so headstrong. Скарлетт была самой прелестной, самой желанной из женщин, и он считал ее идеальной во всех отношениях - лишь бы только она не была такой упрямой. Frank learned early in his marriage that so long as she had her own way, life could be very pleasant, but when she was opposed-- Given her own way, she was as gay as a child, laughed a good deal, made foolish little jokes, sat on his knee and tweaked his beard until he vowed he felt twenty years younger. Фрэнк довольно скоро постиг, что, если ей не перечить, жизнь может быть очень приятной, но если идти наперекор... А вот когда все делалось по ее воле, она становилась веселой, как ребенок, смеялась без конца, сыпала глупыми шутками, усаживалась к нему на колени и принималась крутить ему бороду, так что он прямо молодел на двадцать лет. She could be unexpectedly sweet and thoughtful, having his slippers toasting at the fire when he came home at night, fussing affectionately about his wet feet and interminable head colds, remembering that he always liked the gizzard of the chicken and three spoonfuls of sugar in his coffee. Она становилась мягкой и заботливой: грела ему ночные туфли у огня, если он приходил поздно, волновалась, что он промочил ноги и что у него никак не проходит насморк, помнила, что он любит куриный желудок и что в кофе ему надо класть три ложечки сахара.
Yes, life was very sweet and cozy with Scarlett--as long as she had her own way. Да, жизнь была очень милой и уютной со Скарлетт, - если все делалось по ее прихоти. When the marriage was two weeks old, Frank contracted the grippe and Dr. Meade put him to bed. Через две недели после свадьбы Фрэнк подхватил грипп, и доктор Мид уложил его в постель. In the first year of the war, Frank had spent two months in the hospital with pneumonia and he had lived in dread of another attack since that time, so he was only too glad to lie sweating under three blankets and drink the hot concoctions Mammy and Aunt Pitty brought him every hour. В первый год войны Фрэнк провел два месяца в госпитале с воспалением легких и с тех пор жил в вечном страхе, боясь повторения болезни, а потому сейчас охотно лежал и потел под тремя одеялами, попивая горячие отвары, которые каждый час приносила ему Мамушка или тетя Питти. The illness dragged on and Frank worried more and more about the store as each day passed. Болезнь затягивалась, и Фрэнк все больше и больше волновался по поводу лавки. The place was in charge of the counter boy, who came to the house every night to report on the day's transactions, but Frank was not satisfied. Делами там ведал сейчас приказчик, который каждый вечер являлся в дом с отчетом о дневной выручке, но Фрэнка это не удовлетворяло. He fretted until Scarlett who had only been waiting for such an opportunity laid a cool hand on his forehead and said: Он так тревожился, что наконец Скарлетт, которая только и ждала этой возможности, положила прохладную руку ему на лоб и сказала:
"Now, sweetheart, I shall be vexed if you take on so. - Послушайте, радость моя, я буду очень огорчена, если вы станете все принимать так близко к сердцу.
I'll go to town and see how things are." Я поеду в город и посмотрю, как обстоят дела.
And she went, smiling as she smothered his feeble protests. И она отправилась, улыбкой отметя его слабые возражения.
During the three weeks of her new marriage, she had been in a fever to see his account books and find out just how money matters stood. Все эти три недели своего нового замужества она сгорала от желания посмотреть его расчетные книги и выяснить, как обстоит дело с деньгами.
What luck that he was bedridden! Какое счастье, что он прикован к постели!
The store stood near Five Points, its new roof glaring against the smoked bricks of the old walls. Лавка находилась возле Пяти Углов - ее новая крыша сверкала на фоне старых, закопченных кирпичных стен.
Wooden awnings covered the sidewalk to the edge of the street, and at the long iron bars connecting the uprights horses and mules were hitched, their heads bowed against the cold misty rain, their backs covered with torn blankets and quilts. Над тротуаром во всю ширину был сделан деревянный навес; у длинных железных перекладин, соединявших подпорки, стояли привязанные лошади и мулы, свесив голову под холодным мелким дождем, - крупы их были накрыты рваными байковыми и ватными одеялами.
The inside of the store was almost like Bullard's store in Jonesboro, except that there were no loungers about the roaring red-hot stove, whittling and spitting streams of tobacco juice at the sand boxes. Внутри лавка очень походила на лавку Булларда в Джонсборо - разве что здесь у докрасна раскаленной печки не толкались бездельники, жуя табак и смачно сплевывая в ящик, наполненный песком.