«Нет у него никаких денег, – подумала Скарлетт уныло. – Что ж, вычеркиваем его и тетю Питти из моего списка. Больше никого не остается, только Ретт. Придется мне пойти на это. Я должна это сделать. Я только думать об этом сейчас не должна… Надо мне вывести ее на разговор о Ретте и как бы случайно подкинуть ей идею пригласить его к нам завтра утром».
Она улыбнулась и слегка сжала пухлые ладошки тети Питти:
– Дорогая тетечка, давайте не будем больше говорить о таких вещах, как деньги. Из-за них одни огорчения. Забудем о них и поговорим о приятном. Вы должны рассказать мне все новости о наших друзьях. Как поживает миссис Мерривезер, как Мейбл? Я слышала, маленький креол вернулся к Мейбл, жив и здоров. А что Элсинги, доктор Мид и его жена?
Питтипэт повеселела от перемены темы, ее детское личико перестало кривиться от слез. Она дала детальные отчеты обо всех соседях – что они делают, что носят, чем питаются и о чем думают. Она рассказала с оттенком ужаса в голосе, что, перед тем как Рене Пикар вернулся с войны, миссис Мерривезер и ее дочь сводили концы с концами, занявшись кондитерским делом: они пекли пироги и продавали их солдатам янки. Представляешь?! Бывало, что на заднем дворе у Мерривезеров стояло до двух дюжин янки в ожидании, пока пироги испекутся. Теперь, когда Рене дома, он каждый день гоняет старый фургон в лагерь к янки и продает им бисквиты и пироги, а раскрошенные бисквиты достаются солдатам. Миссис Мерривезер говорит, что вот соберет еще немного денег и откроет кондитерскую в нижнем городе. Питти не хотела бы ее осуждать, но все-таки в этом что-то такое… что до нее самой, сказала Питтипэт, она скорее умерла бы с голоду, чем заниматься коммерцией с янки. У нее принцип бросать уничижительный взгляд на всякого солдата, который ей встретится на улице, и переходить на другую сторону с самым оскорбительным видом, на какой только она способна. Правда, добавила она, это очень неудобно в дождливую погоду. Скарлетт пришла к выводу, что для мисс Питтипэт не существует жертвы, которую она не могла бы принести во имя Конфедерации, включая даже риск запачкать туфли в грязи и идти дальше в мокрой обуви.
Миссис Мид с доктором лишились дома, когда янки подожгли город, но у них и денег нет, и душа не лежит отстраиваться заново, когда Фила и Дарси уже нет с ними – оба погибли. Миссис Мид говорит, ей вообще не нужен дом. Что это за дом – без детей и внуков? Они остались совсем одни и ушли жить к Элсингам, которые восстановили поврежденную часть своего дома. Мистер и миссис Уайтинг тоже у них имеют комнату, и миссис Боннел поговаривает о том, чтобы перебраться к ним, если ей повезет и удастся сдать свой домишко одному офицеру янки с семьей.
– Но как же они там все умещаются? – воскликнула Скарлетт. – Там же миссис Элсинг, Фанни, Хью…
– Миссис Элсинг с Фанни ночуют в гостиной, а Хью – на чердаке, – пояснила Питти, знавшая досконально домашние дела всех своих друзей. – Моя дорогая, мне страшно не хочется говорить тебе это, но миссис Элсинг называет их знаешь как? «Выгодные гости», вот как! – Тут Питти понизила голос: – На самом деле они просто снимают у нее жилье. Жильцы они, понимаешь? Миссис Элсинг управляет пансионом! Разве не ужасно?!
– Я думаю, это прекрасно, – довольно сухо ответила Скарлетт. – Жаль только, что у нас в «Таре» последний год были бесплатные жильцы, а не «выгодные гости». Может быть, мы не докатились бы до такой бедности.
– Скарлетт, как ты можешь говорить подобные вещи! Твоя несчастная мать, должно быть, в гробу переворачивается от одной только мысли, чтобы люди платили деньги за гостеприимство «Тары»! Конечно, миссис Элсинг просто вынуждена так поступать, потому что, пока она брала работу белошвейки, а Фанни расписывала фарфор, а Хью зарабатывал какую-то мелочь разноской дров по домам, им никак не удавалось сводить концы с концами. Вообрази: наш милый Хью вынужден разносить дрова! А мог бы стать прекрасным адвокатом. Мне остается только оплакивать участь наших мальчиков…
Скарлетт представила себе ряды хлопчатника под раскаленным медным солнцем «Тары», ощутила рукоятки плуга в своих непривычных, стертых в кровь ладонях, вспомнила, как ломит спину от бесконечных наклонов к коробочкам, и решила, что Хью Элсинг не заслуживает особого сочувствия. А эта наивная старая дура Питти, несмотря на полную разруху вокруг, сидит себе в тепле и уюте!
– Если ему не нравится носить дрова, отчего ж не заняться адвокатской практикой? Или в Атланте не осталось работы адвокатам?
– О, дорогая, осталось, и много, даже прибавилось! Практически каждый с кем-то судится. Все ведь сгорело, и границы владений в том числе, никто не знает в точности, где его земля начинается и где кончается. Но судебными тяжбами денег не добудешь, потому что денег нет ни у кого. Вот Хью и зарабатывает разноской… Ой, чуть не забыла. Я тебе писала? У Фанни Элсинг завтра вечером свадьба, и тебя тоже, конечно, ждут. Миссис Элсинг очень обрадуется, узнав, что ты в городе. Я надеюсь, у тебя есть еще что-нибудь надеть, кроме этого. Нет, это очень миленькое платье, дорогая моя, но… все-таки видно, что оно чуточку… поношено. О, у тебя есть красивый наряд? Как я рада, ведь это будет первая настоящая свадьба у нас в Атланте с тех пор, как город пал. Пирожные, вино, потом танцы, хотя я не понимаю, как Элсинги все это осилят. Все же они очень бедны.