— Сакурай-кун, — подошла ко мне староста, — я понимаю, что после такого… спарринга продолжать учебу неразумно, но ты мог хотя бы сходить в медпункт, а раз уж не пошел, тебе следует посетить больницу.
— Именно этим я и займусь в ближайшем будущем, — улыбнулся я ей, слегка кивнув. — Приду немного в себя и поеду.
— Ты не понимаешь, как опасно терять время в твоем положении?
— Понимаю, — отчего моя улыбка немного скривилась.
— Тогда почему…
— Староста, — вмешался Райдон и, понизив голос, и продолжил: — Дела вне класса — не ваша компетенция.
— Как скажете, — поджала она губы. — В таком случае я пошла. И, Охаяси-кун, остальное — не моя компетенция, но вас я попрошу не опаздывать завтра на уроки.
— Я благодарен вам за напоминание, староста-сан, — ответил он совершенно спокойно, но только дурак не услышал бы в его словах иронию.
Когда девушка вышла за дверь, я нарушил молчание:
— Как-то ты с ней холодновато.
— Наверное, — вздохнул Рэй. — Но надо же уметь вовремя останавливаться. Ты сам-то как, если серьезно?
— Ну… — покосился я на Тейджо, все еще сюсюкающегося с рыбками, — целители меня поставят на ноги. — За пару дней, — добавил я чуть тише.
Понимающему человеку это о многом говорит. Например, кости за пару дней не срастить.
— А ты крепче, чем я думал, — ответил он мне так же тихо.
— Скажем так, подобного, — выделил я слово, — результата может добиться любой. Хотя нет, насчет девчонок утверждать не возьмусь.
— Это, конечно, интересная тема для разговора, но вряд ли девушки ее оценят.
Как раз в этот момент подошли Мизуки с Анеко и начали выставлять на столик чашки с чаем. Восемь штук.
— А где Имубэ-сан? — спросила Анеко.
— Ушла. Видимо, в свой клуб, — ответил я ей.
— И она права, не стоит прогуливать клубные занятия, но уж на чашку чая у нас время есть. Синдзи, ты ведь посетишь больницу? — резко сменила она тему.
— Несомненно, — кивнул я ей.
— Потрясающе, — пригубил чай Райдон. И с удивлением спросил: — Что это?
— «Желтый монах», — почему-то вздохнула Анеко.
Странно, не помню у себя такого.
— Двадцатилетний «Желтый монах», — поправила ее Мизуки.
— Ничего себе… — вынырнул из-за спины Кен. — Да ты полон сюрпризов, Сакурай-кун.
Я определенно чего-то не понимаю.
— Ну… чай и чай, чего такого-то?
О-о-о… видели бы вы эти взгляды.
— Тейджо, Мамио! — позвал Тоётоми друзей. — Знаешь, Сакурай-кун, «Желтый монах» — это не то, о чем можно сказать «чего такого-то».
— Двадцатилетний «Желтый монах», — вновь встряла Мизуки. — Правильно его мама осквернителем чая называет.
После того как все собрались вокруг столика, мы минут пять наслаждались чаем, перебрасываясь ничего не значащими фразами.
— Все равно не помню у себя никакого «Монаха», — все-таки не выдержал я.
— Он чувствителен к месту хранения, — пояснила Мизуки, — вот маман его и спрятала. Вдруг ситуация, как сейчас, а тебе и гостей угостить нечем.
— У меня есть что предложить гостям. — Я даже слегка возмутился.
Знаете, скептически-ироничный взгляд Мизуки на удивление сильно пробирает.
— И что? — усмехнулась она. — Если его будешь заваривать ты, то… — Она даже головой покачала.
— Неужто все так плохо? — осторожно спросила Анеко.
— Хуже, — припечатала рыжая. — «Осквернителем» его не просто так называют.
— Но прятать чай… — покачал я головой. — А если бы тебя с нами не было?
— Пф, — фыркнула Мизуки и сделала глоток, пряча улыбку. — Хотела бы я посмотреть на лица твоих гостей. Но увы, раз уж я здесь, ничего не поделаешь.
— Злая ты, — уже я сделал глоток.
— Тебе определенно нужна правильная жена, разбирающаяся в теме, — заметил Тоётоми.
— Проще в этой теме самому разобраться, чем жену искать, — возразил я.
— Хм, — практически одновременно выдали Анеко и Мизуки и так же одновременно сделали по глотку.
— Ладно, ты там в больницу не собираешься? — спросила рыжая, ставя чашку на столик.
Самую малость беспардонно, но в пределах разумного. Просто мне сейчас надо сказать, чтобы они в таком случае шли по своим делам, а вот это уже немного невежливо. Благо можно и намекнуть.