Выбрать главу

Я и не заметил, как в рубке собрался целый консилиум из корабельных инженеров, водолазных офицеров и флагманских врачей. Кто-то жадно пил воду из стеклянного кувшина, Стукалов смахивал со лба холодный пот и твердил в микрофон, как заведенный: "Сережа, провентилируйся! Сережа, провентилируйся..." Он повторял это в сотый, а может, в тысячный раз, надеясь только на то, что у Шардакова в мгновенья даже смутного прояснения мог рефлекторно сработать водолазный навык - пальцы сами собой нажмут рычажок переключателя. Так оно и случилось. Вахтенный у щита первым заметил, как дрогнула стрелка манометра, и радостно завопил:

- Второй вентилируется!

Мы все услышали шум воздуха, рвущего воду. Шардаков вентилировался в полузабытьи, подчиняясь настырным просьбам-приказаниям Стукалова. Все повеселели. На шкафуте спасательного судна лихорадочно готовилась к спуску партия новых водолазов. Но им требовалось добрых полчаса, чтобы добраться до Шардакова. Мичман же дышал редко и надрывно, словно легкие его были избиты в кровь... Порой казалось, что все это происходит не на яву, а в некоем страшном радиоспектакле. Увы, к Шардакову не успели. Он задохнулся...

Я рассказываю эту печальную историю для того, чтобы была ясна мера риска тех акванавтов, которые выполнили нечеловечески трудную работу на "Курске". Она продолжалась 19 суток. И не в Черном, а в арктическом штормовом море. И на вдвое большей глубине, и в куда более тесном пространстве. Слава богу, обошлось без новых жертв.

Кстати, командиром одного из спусков на СС-21 был тогда капитан-лейтенант Василий Величко. Именно он возглавил потом отряд российских глубоководников, вошедший в отсеки затопленного "Курска".

Капитан 1-го ранга Василий Васильевич Величко и его группа из 12 специалистов вылетели в Мурманск из питерского аэропорта Левашово 8 сентября 2000 года.

- Мои ребята - уникальные специалисты, - рассказывает он. - Выполняют любые работы на глубине: сварку, резку, взрывные работы. Половина личного состава группы - офицеры, остальные - мичманы.

"328-й аварийно-спасательный отряд существует уже семь лет, сообщает журналистка Марина Танина. - Создание его - заслуга капитана 1-го ранга Василия Величко, в прошлом главного водолазного специалиста Черноморского флота. Командование ВМФ поручило ему создать аварийно-спасательный отряд, равных которому нет в России. А поскольку водолазов-глубоководников в нашей стране не так много - всего около ста человек, Величко собрал лучших со всего бывшего Союза".

- Почему же их не было в первые дни аварии на "Курске"? - недоуменно спросят многие.

А потому что там были нужны спасатели совсем иного рода - акванавты, пилоты автономных подводных аппаратов, и они там были в самые первые дни. Потому что только на таких мини-субмаринах и можно было поднять на поверхность подводников, если бы они были живы.

Могли ли наши водолазы открыть злополучный входной люк в девятый отсек? Не сомневаюсь, что могли, поскольку выполнили работу во сто крат более сложную - эвакуацию тел погибших из заваленных отсеков. Тогда почему же на позор нам всем люк открывали норвежцы?

Объясняю себе только одним - это военная дипломатия: надо было показать, что мы не чураемся иностранной помощи - раз; надо было показать независимым специалистам, что люк в девятый так просто не открывался, его все-таки заклинило - два; наконец, важно было, чтобы иностранцы сами убедились, что шлюзовая камера и в самом деле оказалась затопленной после взрыва.

Для профессионалов любого флота стало ясно - спасение при таких условиях невозможно. Тем более что и спасать-то уже было некого...

11 ноября водолазы вернулись из Норвегии в Санкт-Петербург. В аэропорту Пулково их встречали с шампанским, обнимали, дарили цветы. Они разъехались по домам и весь день отсыпались. Ночью одному из них стало плохо, его тут же увезли на дополнительную декомпрессию. Остальные прошли полномасштабное медицинское освидетельствование и уехали с семьями на отдых.

Как потом выяснили журналисты, пытавшиеся отыскать героев водолазной эпопеи, ни у одного из питерских "смертолазов", за работой которых следил весь мир, нет домашних телефонов, да и квартиры-то имеют далеко не все.

В России все секрет и ничто не тайна. Водолазов не представили журналистам. А зря.

Глава пятая

ОГНЕННАЯ РАЗВЯЗКА

Одна из разгаданных ныне мрачных загадок "Курска": почему тела поднятых подводников, в том числе и тех, кто написал после взрыва записки (Колесникова и Аряпова), были обгоревшими, даже частично обугленными? Когда же они успели написать свои записки? Выходит, пожар был уже после того, как они перешли в отсек, слегка отдышались, провели перекличку?

Да, так оно и было.

Но что горело, почему вспыхнуло пламя, когда на лодке все уже было обесточено, все вроде бы стихло?

Самая вероятная причина пожара, погубившего всех, кто пытался спастись в девятом отсеке, - вспыхнули пластины регенерации при попадании на них масла. Судя по тому, что посмертная записка Колесникова была в масляных пятнах, маслом, хлынувшим из лопнувших при взрыве гидравлических систем, было забрызгано все - и сами подводники, и стенки отсеков. При попадании масла, даже одной капли, на пластину химически связанного кислорода - "регенерации", как её называют подводники в обиходе, происходит бурное горение, которое не останавливает практически ничто - ни вода, ни пена, ни порошок, ни наброшенная противопожарная кошма: горение не нуждается во внешнем кислороде, поскольку пластина содержит его в себе. Иногда вспышку "регенерации" вызывает даже вода, попавшая на пластину. От такого пожара погибла в Бискайском заливе атомная подводная лодка К-8 в 1970 году (первая наша потеря атомарины в море). Одна из металлических коробок, в которых хранятся пластины до применения, потеряла герметичность, в неё проникли вода, или масло, или вода, смешанная с маслом, "регенерация" тут же вспыхнула, и начался неукротимый пожар.

На одной из подводных лодок возгорание "регенерации" случилось и вовсе по причине трагикомического свойства. Молодой матрос укачался во время шторма (был надводный переход) и "скинул харч", как говорят моряки, в пустую коробку из-под кислородных пластин. На беду, это произошло почти сразу после завтрака - флотский завтрак стандартен: чай и хлеб с маслом. На дне коробки оставались крошки от "регенерации", которые, соединившись с бутербродным маслом, сразу же вспыхнули.