– Вовсе нет, – пожала плечами девушка. – Просто в каюте душно, заняться тут нечем и… у нас осталось всего два дня, чтобы полюбоваться океаном с борта корабля. Вчера мы не смогли увидеть закат, и завтра уже вряд ли увидим; значит, у нас есть последняя возможность…
– Мэри, – перебила ее Кейт, – за полтора месяца плавания мы столько раз наблюдали, как солнце садится, что зрелище это порядком наскучило. Не думаю, что сегодня в картине мира что-то изменится и наше светило, подпрыгнув, как мячик, покатится по волнам.
– Порой чудеса случаются в самый неожиданный момент, – загадочно улыбнулась Мэри. – Идем же, Китти, прошу тебя!
И Кейт сдалась.
Они вышли на шкафут и стали неторопливо прогуливаться от полубака до грот-мачты и обратно. На верхней палубе сейчас было многолюдно – ветер менялся, и матросам пришлось устанавливать паруса относительно его нового направления, чтобы судно не потеряло ход – поэтому Мэри не сразу заметила того, кого высматривала с самого утра. А заметив, растерялась, но, быстро поборов смятение и робость, оставила Кейт и направилась к сидящему на ступенях трапа мистеру Норвуду.
Он изменился со вчерашнего вечера: сейчас на нем была чистая белая рубашка, светлые парусиновые брюки и новые сапоги. Тщательно вымытые золотистые волосы перехватывала на затылке темная лента. Да и выглядел Стейн отдохнувшим и посвежевшим… хотя взгляд его остался прежним: потерянным и пустым.
Мэри плохо понимала, что происходит. Неведомая сила влекла ее к этому человеку, и, в то же время она ступала по палубе, словно босыми ногами по раскаленным углям.
– Добрый вечер, мистер Норвуд! – улыбнулась девушка, делая книксен. – Меня зовут Мэри Уоллес, я компаньонка мисс Маккейн. Мы вчера виделись с вами здесь, когда вы представились капитану Айвору, и я вас запомнила, – от волнения она позабыла сделать паузу, чтобы дать Стейну возможность ответить, и принялась сыпать словами без остановки, по привычке мило опуская глаза, а потом взглядывая на мужчину из-под ресниц: – Мы с мисс Маккейн пришли в последний раз насладиться видом вечернего океана, так как, по слухам, завтра днем прибываем в Сент-Джордж, и я заметила, что вы сидите совсем один и вам, должно быть, ужасно скучно. И подумала, что вы, наверное, не будете против нашего общества и согласитесь прогуляться с нами по шкафуту. Мы были бы рады, если бы вы составили нам компанию, мистер Норвуд.
Стейн смотрел на нее внимательно, но по-прежнему без всякого выражения.
– Благодарю за приглашение, мисс Уоллес, – ответил он, вежливо склонив голову, и сердце девушки забилось быстрее, – но я вынужден его отклонить. Поверьте, прогулка в моем обществе не доставит вам удовольствия.
Внутри у Мэри все упало. Она настолько не ожидала отказа, что в первый момент даже не нашла что сказать и густо покраснела от стыда и разочарования. Мужчина вел себя совершенно не так, как полагалось джентльмену: он даже не встал, когда к нему обратилась девушка, что являлось вопиющей грубостью и пренебрежением. Ну, разумеется: сыну графа не подобает вставать в присутствии простолюдинки – таких, как она, многие отпрыски знатных семей в этом смысле вообще не воспринимают как женщин.
– Вы правы, – холодно проговорила Мэри. – Вряд ли нас порадует компания человека, который не соблюдает приличий и продолжает сидеть, разговаривая с дамой.
Стейн опустил глаза. И улыбнулся, мягко и очень печально.
– Прошу прощения, мисс Уоллес, если вы сочли мое поведение оскорбительным. Клянусь, я не хотел обидеть вас, – он ухватился за перила и поднялся, оказавшись на целую голову выше Мэри. – Я действительно плохой компаньон для прогулок. Особенно на корабле.
Он поклонился ей, а потом медленно пошел в сторону входа на полубак, и Мэри наконец увидела то, что не успела увидеть вчера, то, что уже не было тайной для капитана Айвора и команды «Призрака». Высокий, красивый, сильный мужчина оказался безобразно хромым: он с трудом опирался на негнущуюся правую ногу и передвигался настолько неуверенно, что в любое мгновение мог бы упасть. Мэри, едва дыша, смотрела ему вслед и чувствовала, как ее глаза наливаются слезами. Судьба и без того была несправедлива к доктору, а она еще так ужасно обошлась с ним!
Ей захотелось броситься к нему, поддержать, позволить опереться на ее хрупкое плечо – и раскаяться в высказанном упреке, умоляя простить ее, глупую взбалмошную девчонку. Но вместо этого Мэри метнулась в другую сторону, к трапу, ведущему на нижнюю палубу, и через пару минут влетела в каюту. Вскоре туда же спустилась Кейт, ставшая невольной свидетельницей произошедшего.
– Ты искала встречи с ним, – утвердительно произнесла она, садясь на койку рядом с Мэри. – Не с улыбчивым штурманом, не с кем-либо другим, а именно с этим угрюмым хромым доктором. Почему, Мэри-Энн? Тебя привлекли его образованность и благородное происхождение? Или, узнав о его потере, ты преисполнилась жалости?